Илья Варшавский - Курсант Плошкин
Тем временем водитель подкидыша, прождав условленный час и распив со старпомом традиционный графинчик разбавленного спирта, отправился в обратный путь, пожелав представителю командования "Альдебарана" счастливого рейса.
* * *
Было три часа сорок пять минут земного времени, когда старпом возвратил капитана Чигина из царства фантастики и приключений к печальной действительности.
- Пятнадцать минут до отлета, мастер.
Капитан вздохнул, захлопнул книгу и направился в рубку.
"Свистать всех наверх!" - мысленно произнес он, нажимая на кнопку аврального сигнала.
Через несколько минут на пульте вспыхнула зеленая лампа: машинный отсек сообщал о готовности двигателей к запуску.
"По местам стоять, с якоря сниматься!" - Чигин ввел данные для полета в счетную машину и, подождав сигнала киберштурмана о решении задачи, взял микрофон:
- Космос-три, космос-три, я "Альдебаран", прошу выйти на связь, как меня слышите? Прием!
Тишина, только треск разрядов в динамике. На экране видеофона никого нет.
- Космос-три, космос-три, я "Альдебаран", прием!
Опять безрезультатно.
- Космос-три, космос-три, - Чигин постучал кулаком по черному ящику, - космос-три! Фу, дьявол! Сколько раз просил дать сюда радиста, разве с этой рухлядью... Космос-три!!! - от раскатов капитанского голоса замигали лампочки на пульте. - Космос-три, я "Альдебаран", какого черта вы не отвечаете?! Космос-три!!!
На экране внезапно появилась ухмыляющаяся рожа диспетчера.
- Простите, капитан, но тут радист с транссолярного выдал такой анекдот! Какой-то тип... - Изображение исчезло, и голубая поверхность экрана заструилась черными молниями. Где-то поблизости один из новых звездолетов свертывал пространство.
- Космос-три! - капитан безнадежно махнул рукой. Нужно было ждать, пока это чертово пространство не начнет пропускать радиосигналы.
- Правда, здорово?! - изображение диспетчера снова скалило зубы на экране.
- Да... - неуверенно сказал Чигин.
- Что у вас, капитан?
- Прошу отход.
- Документы в порядке?
- В порядке.
- Валяйте! Только, пожалуйста, не газуйте на старте. Вы мне прошлый раз всю обшивку загадили.
- Три "же", - сказал Чигин. - По учебной программе перегрузка три "же". Они еще совсем желторотые, эти козероги, первый курс.
- Вот отваливайте отсюда потихоньку на полмиллиона километров и давайте там вашим козерогам хоть по десять "же". А мне обшивку чистить некому, практикантов нет.
- Ладно, - сказал Чигин, - ничего вашей обшивке не будет, у меня уже задача в киберштурмане. Пока!
- Счастливого эфира!
"Отдать кормовой! Отдать носовой! Шпринт отдать! Малый вперед!" капитан нажал стартовую кнопку и поглядел на часы.
Больше в рубке было нечего делать до самого возвращения. Теперь нужно пойти и лечь, пока "Альдебаран" набирает скорость. Грузное тело капитана было весьма чувствительно к перегрузкам - факт, который он тщательно скрывал от членов экипажа.
* * *
- Индюк у себя? - спросил доктор.
Старпом приложил палец ко рту:
- У себя, но лучше не входите. Начнет пичкать своим пойлом.
Доктор поморщился. Одна мысль о капитанском чае вызывала непроизвольные сокращения пищевода. И все же... нет, пожалуй, откладывать нельзя. Он нерешительно взялся за ручку двери.
- Что-нибудь случилось? - спросил старпом.
- Да вот старику взбрело в голову устроить поголовный медосмотр, дернула меня нелегкая выполнить эту блажь!
Лицо помощника приняло озабоченное выражение:
- Инфекция?
- Хуже! - махнув рукой, доктор открыл дверь каюты. - Разрешите, мастер?
- Заходите. Может быть, чашечку чаю?
- Спасибо, я по делу.
Капитан нахмурился. Отказаться от чая, собственноручно приготовленного капитаном Чигиным, это уже, знаете ли...
- Слушаю, - сухо сказал он.
- Дело в том... - доктор замялся, - дело в том, что курсант Плошкин отказался проходить медосмотр.
"Ага, опять Плошкин!" - глаза капитана загорелись хищным блеском.
- Почему же он отказался?
- Он говорит, что он... что она - девушка.
- Кто девушка?
- Курсант Плошкин.
Несколько минут капитан молча смотрел на доктора, пытаясь представить себе курсанта Плошкина в шелковом платье с розой в волосах. Такими, в его воспоминаниях, всегда были девушки. Что-то тут не так! Бритая башка!
- Глупости, - хмыкнул Чигин, - Такого не может быть. В училище девушек не принимают.
- Так она же не курсант. Это ее брат - курсант Плошкин. Он перед вылетом заболел и остался на Земле.
- Как же он здесь? - капитан решительно не мог ничего понять, Раз остался на Земле, значит не может быть здесь. Что он тут - святым духом появился?
- Он остался на земле, а его сестра - Инесса Плошкина - под видом курсанта Плошкина здесь, на корабле.
- Что?!! - внезапно капитана осенило. Эти насмешливые серые глаза с черными загнутыми ресницами...
- Курсанта Плошкина в кают-компанию!!! - рявкнул Чигин, хватив что было силы кулаком по столу...
* * *
"...Врачу учебного космолета "Альдебаран" за проявленную халатность, выразившуюся в несвоевременном выполнении приказания капитана, объявить строгий выговор с предупреждением, что явствует из изложенного. Капитан Чигин".
- "Что явствует из изложенного"! - повторил вслух капитан и взял из пачки новый лист бумаги.
"Названная Инесса Плошкина, списанная мною, капитаном космолета "Альдебаран", направляется..."
Капитан задумался и сунул в рот карандаш. Легко сказать, направляется! "Подкидыш" сюда не долетит. Сдать на встречный космолет? Черта с два тут, на учебной трассе, кто-нибудь появится. Повернуть назад - значит сорвать рейс и стать объектом анекдотов, рассказываемых во всех космопортах: "А слышали, наш индюк какую штуку выкинул?!" Нет, что делать с Инессой Плошкиной, вовсе не явствовало из изложенного. Оставить на корабле с курсантами? Невозможно! "Пусть целуют, ха-ха-ха!" Капитан подумал о своей внучке. Меньше всего он хотел бы ее видеть в курсантском кубрике. Прохвосты все, первостатейнейшие прохвосты! "Сладок запах женской кожи". Погодите, узнаете еще у капитана Чигина, что чем пахнет!
Капитан обхватил голову руками.
"Вот положеньице!"
Из кают-компании в полуотворенную дверь доносились сдержанные рыдания.
Чигин чертыхнулся и вскочил с кресла.
- Собирай вещи!
Рыдания стали громче.
- Собирай вещи, переселяйся в мою каюту!
- А вы?
В широко открытых, еще влажных от слез серых глазах было столько кротости и покорности судьбе, что капитану стало неловко.
"Нехорошо, нельзя было так на нее орать, все-таки девушка".
- Я буду спать у старпома на диване, - буркнул он, глядя себе под ноги, - а ты... а вы располагайтесь. Сейчас боцман вам постелит здесь.
