Александр Гейман - Ковчег
Опять же, спальня и кухня. Стоило ему попробовать приготовить обед в одной милой квартирке Города, как Антона мгновенно перекинуло к родному очагу, под облезлый свод с крошащейся побелкой. Постель - то же самое: Антон мог заснуть где угодно, а просыпался всегда в пещере. Видимо, такой очаг и такой ночлег наиболее соответствовали его природной склонности, да уж. Все это вместе походило на какой-то хитроумный интерфейс с фенечками юморных программистов - а возможно, этим и являлось. Обезьянка в зоопарке, к примеру, была чем-то вроде экстренного прерывания - вызвать в памяти нетленный образ ее выцветших глазок было сродни перезагрузке, как в том не раз убеждался Антон,- он, разумеется, еще не раз вляпывался в ситуации не самые упоительные.
Как бы то ни было, опорными точками в его жизни сохранялись "константы" - еда, сон, кормление. Антон мог лишь гадать, зачем Им требовался такой реализм, например, с его обедом - Антону приходилось лезть в холодильник, доставать, что там было, варить, жарить, кипятить чай и прочее в этом роде. Почему нельзя было без этого? Ведь естественная потребность, обратная питанию, его не отягощала. По крайней мере, Антон не помнил такого за все время в Ковчеге. А уж заставлять его отправлять нужду исключительно в беспамятстве - ну, это было бы чересчур даже для Них, этих юмористов-проектировщиков, кем бы Они ни были.
Помимо "констант" были в Ковчеге и "переменные" - да вот те же Близнецы. Антон убедился, что их внешность меняется по обстановке. Как-то, проснувшись ночью (ночью?) в своей пещере, он обнаружил, что с обоих боков его облегают два не столь уж маленьких тела. Он потрогал рукой,- мех был недлинный, но густой. На его движение зверь поднял голову - Антон увидел два зеленых зрачка. Глаза выжидательно посветились, и близнец снова уткнул морду в живот Антону. На сей раз близнецы были кем-то из зверей покрупнее - волчатами, а может, тигрятами - Антон предпочел не выяснять.
Занятно было также забираться в купальню - она тоже была "переменной". Не всегда это был берег реки, иной раз ему подавали бассейн, какие бывают близ дома в фильмах про богатых, а иногда - озерцо или пруд. Как-то раз он побывал в собственной ванной - конечно же, он ее сразу узнал. Но чем бы ни была купальня, корытом или морским заливом, стоило Антону сделать шаг в воду, как он оказывался все в той же реке с безмятежной прозрачной водой. Как-то раз он там едва не сварился, вода была кипяток, близнецы пищали: "вода-кипеть-забыл" и прочее такое на своем пиджин-антро - и Антон наконец вспомнил, что он оставил на горелке чайник, ну и, пришлось срочно вернуться и выключить. Так он открыл еще одну связь, водную, и теперь иногда нарочно подогревал воду в чайнике до нужного градуса, а потом шел в купальню и услаждал себя горячей ванной. Трудно сказать, нравилось ли это его плезиозавру, насколько Антон понимал логику Ковчега, того это вряд ли задевало - их воды были, так сказать, разнесены, а проверять Антон не пытался. Хотя его что-то звало на тот берег, у него было чувство, что там какая-то тайна или, возможно, ключ к ней, разгадка чего-то важного. Он иногда добрый час вглядывался в дымку, казалось - вот-вот он окажется там, на другой стороне, или о чем-то догадается. Но нет, все оставалось по-старому, и Антон не торопил события. Зачем? - у него и так хватало риска и приключений, и открытий - не было дня, чтобы Антон не узнал о Ковчеге чего-нибудь нового.
Главным открытием, разумеется, была Рубка. Назвать ее иначе, чем Главной, Антон бы не смог, даже если бы ее дверь не украшала такая горделивая надпись. Там был прозрачный потолок со звездной бездной над головой, там была куча пультов и кресел, там мигали окошки датчиков и огромные экраны дисплеев. Может, это и было бутафорией, но - отсюда начиналась Главная линия - это раз, а еще убедительней, отсюда открывался вид сразу на весь Ковчег. Рубка была круглой, метров пятнадцать в диаметре, почти впритык друг к друг по стене шли большие окна - и вот в них-то раскрывалась панорама, возможно, всего Ковчега. В одном окне Антон мог наблюдать зоосад - тот самый, с каруселью и слоном на верху. В другом был вид его кухоньки, в третьем пышно зеленели джунгли, в прочих были зимний лес, саванна, дно моря, мезозойское редколесье - с динозаврами, а как же, чай, не лаптем шти хлебаем,- а еще и вовсе не понять что: какая-нибудь сероватая мгла - туча, что ли? - или мерцающая чернота - может быть, недра, пещера какая-нибудь? Виды можно было менять, понажимав кнопочки рядом с окном, однако это не были экраны мониторов, как поначалу подумал Антон. Любое окно можно было открыть и выбраться через него, просто спрыгнуть туда - или нырнуть, если за стеклом было море. Антона подмывало попробовать шагнуть прямо в водную толщу, на придонный песок за одним из окон. Или, еще интересней, в тучу - не дадут, поди, помереть, если что, но на такие опыты он пока не отваживался.
Загадок и так было невпроворот. Антон недоумевал, например, зачем все это повторять на Главной линии. Та не была так надписана, в отличие от Рубки, она просто обозначалась крупным белым пунктиром на полу - так вот размечают шоссе. Линия эта начиналась от дверей Главной рубки и вела по коридору в виде полукруглого тоннеля, а в нем была куча дверей с окошечками - и в окошках были те же виды, что в Главной рубке. Да и войти туда можно было, тоже просто открыв дверь. И уж коли Они соорудили эту Рубку и Главную линию, то, видимо, не просто для обзора или путешествий в географию и палеонтологию - но для чего же? Может, для него, Антона, раз уж он допущен ко всему этому?
Если так, то его исследование подвигалось туго, а освоение Ковчега и того хуже. Конечно, если допустить, что времени в запасе - целая вечность (впрочем, кто его знает), то помаленьку-полегоньку... Антону порой хотелось начать составлять путеводитель по Ковчегу. "Чакра обезьяна - срочный выход из аварийной ситуации... Окно кухни - точка перехода в открытый космос и беседа с Мировым Духом..." Вот только не для кого было составлять такое пособие, из людей Антон был тут один, Ной-одиночка. А кстати, насчет аварийного выхода - на Главной линии Антон нашел и такой. Дверца была небольшой, только-только протиснуться, и больше походила на люк мусоропровода. На нем почему-то был крупно нарисован черный таракан - точь-в-точь такой, что обосновался на кухне Антона - если, опять же, это был таракан, а не какой-нибудь индонезийский жук-водолюб. Рядом с дверцей по стене шла красными буквами надпись: "Аварийный выход. При аварии выдернуть шнур, выдавить стекло и отжать дверцу люка". Антон засмеялся - он вспомнил, что читал как-то точно такую надпись на потолке автобуса. Он даже как-то сочинил стишок, сложив первые-вторые слога слов. Получилось:
