Роберт Говард - Нож, пуля и петля
Дверь открылась и появился Блейн с бутылкой виски и двумя стаканами. Увидев свое письмо в руках Кида, он мертвенно побледнел и выронил ношу.
Бутылка и стаканы разлетелись вдребезги. Рука Блейна только метнулась к поясу, а в правой Кида уже блеснул "тексан". Двойным эхом прозвучали выстрелы, но сорок пятый грохнул первым. За спиной Элиссона звякнуло окно, а Блейн рухнул на пол и остался лежать в растекающейся красной луже. Кид схватил свой черный мешок, засунул его под рубашку и выскочил в окно. Потом взлетел на коня и понесся к развилке. За его спиной к привычным звукам ночного города прибавился и все нарастал зловещий рев: бушевали охотники. Надо признаться, что Элиссон, как, впрочем, и каждый, даже самый последний, человек в Канзасе, не задумываясь, повесил бы такое чудовище, каким сейчас выглядел сам в результате столь неудачного стечения обстоятельств. Кид стиснул зубы - нож, пуля, петля - всего хватало этой ночью.
Джонни Элкинс ждал его в условленном месте, и ковбои сразу же отправились в свой обратный путь - на тысячу миль по Южной тропе.
- Ну? - Джонни прямо корчился от любопытства.
Элиссон коротко рассказал обо всем, что произошло.
- Теперь я все понял. Блейн делал капитал на грабеже, получая и скот и деньги. Понимаешь, он думал, что я в городе один, и нарочно задержал расчет за стадо. Потом напустил на меня охотников. И у Блейна оставалась квитанция, доказывающая, что деньги мне переданы. Если бы меня убили, а денег при мне не оказалось... Он даже постарался задержать меня, наверное, надеялся, что подоспеют охотники.
- Но он же не мог заранее знать, что ты оставишь баксы в его сейфе, деловито заметил Джонни.
- Ну, если б не оставил, то Конноли забрал бы деньги, стоило охотникам меня прикончить. Он человек Елейна. Должно быть, так же обстояло дело и с Джо Ордом.
- А все считали Елейна таким большим хозяином, - протянул Джонни.
- Ага. И вспомни, сколько крупных гуртов пропало даром. Я думаю, что, вообще-то, он мог и впрямь стать большим хозяином. Однако большой или маленький - сорок пятому все равно.
И это суждение заключало в себе всю философию "истребителя".
