Вогт Ван - Звездолет мрака
Он вздрогнул. Снова необычный способ общения - напрямую через нервы, - которым пользовались эти существа, застал его врасплох. Он только что узнал, что одна, две, три и даже четыре женщины могли взаимодействовать с одним мужчиной. Этим, видимо, и объяснялось отмеченное им превосходство женщин на корабле незнакомцев.
Охватившее его было сверхвозбуждение спало. Ну и что из того? Это ведь никак не объясняло, почему эта женщина находилась здесь, совсем рядом с ним. А может быть, речь шла о каком-то фантастическом предложении взять её в жены?
Он снова всмотрелся в нее, и на ум пришла полная сарказма мысль. Такое произошло с ним впервые за много месяцев. Это надо же было случиться такому: в течение двенадцати лет он успешно противостоял всем попыткам молодых особ, озабоченных поисками мужа, а здесь он наконец-то попадает в западню! Следовало немедленно выяснить, действительно ли эта молодая женщина подошла к нему, руководствуясь сугубо матримониальными мотивами.
Угроза, которая прозвучала в предупреждении того мужчины, была до сверхъестественного ясна: д'Орман знал, что для него отсчет времени уже начался. Он пододвинулся к женщине, обнял её и поцеловал. "Есть такие критические ситуации, - подумал он, - когда надо не ходить вокруг да около, а действовать напрямую, без всяких там хитростей и условностей".
Но почти сразу же ему пришлось расстаться со своим столь решительным настроением. Губы женщины были вкусны, но совершенно бесчувственны. Она не сопротивлялась, но, казалось, не понимала смысла поцелуя. Целовать её было все равно что ласкать ребенка: все время чувствуешь себя перед святой невинностью.
Ее столь близкие теперь к д'Орману глаза выглядели как два подсвеченных изнутри озера, в которых читались покорность и непонимание, а также настолько глубокая пассивность, что она выходила за рамки нормальной. Было более чем очевидно, что молодая женщина и слыхом не слыхивала о таком явлении, как поцелуй. Ее взгляд был по-нечеловечески безучастен.
И завершилось все это в конце концов самым поразительным образом. Подсвеченные изнутри озера её глаз расширились от нескрываемого удивления. Быстро и изящно она отодвинулась от него, без видимых усилий встала, повернулась и ушла. Она даже не обернулась. И вскоре тень поглотила её расплывчатый силуэт.
Д'Орман, чувствуя себя крайне неловко, проследил за ней взглядом. Какая-то часть сознания подталкивала его к тому, чтобы воспринять её бегство и, следовательно, нанесенное ей его стараниями поражение с удовлетворением, сдобренным долей иронии. Но по мере того как протекали секунда за секундой, в нем росла уверенность в том, что на самом деле побежденной стороной оказался он. Ведь это для него шел отсчет времени, а его первая попытка как-то приспособиться к жизни на корабле мрака закончилась полным провалом.
Чувство растерянности несколько ослабело, но полностью не исчезло, но д'Орман не стал ничего предпринимать, чтобы окончательно от него освободиться. Пусть этот урок постоянно напоминает о сделанном ему преду преждении. Из двух - одно: либо это предупреждение имело какой-то смысл, либо не имело его. Исходить из того, что оно не имело его вовсе, было бы чистым безумием.
Он вытянулся на полу и закрыл глаза. Космонавт чувствовал себя прескверно. Перед ним прошел уже целый жизненный цикл ииров, а он никакой гармонии в этой жизни так и не усмотрел.
Что такое? Ведь это же не его мысль!
Д'Орман вздрогнул, открыл глаза и инстинктивно попытался отодвинуться: его окружали мужчины с пылающими взглядами. Пилот даже не успел подумать, как это им удалось так быстро собраться всем вместе.
Мужчины сразу же приступили к действиям. Один из них поднял руку. В ней, возникнув из ничего, засверкал нож. Каждая частица его лезвия пламенела. Тут же все остальные незнакомцы бросились на д'Ормана и прижали его к полу, в то время как нож, такой живой на вид, опустился к его груди.
Он хотел закричать во весь голос. Его рот, лицо, гортань конвульсивно дергались, как если бы он кричал на самом деле, но с его губ не сорвалось ни звука. Лишенная воздуха, всеобъемлющая тьма Космоса насмехалась над охватившим его человеческим ужасом.
Д'Орман дернулся, пытаясь встать, но это было уже движением агонизирующего человека, поскольку нож разодрал грудь. Однако космонавт не почувствовал никакой боли, даже намека не нее. Все происходило, как во сне, когда ты видишь себя при смерти. С той лишь разницей, что его попытки вывернуться из цепких рук и вскочить на ноги были вполне реальными, как и то, что, отчаянно сопротивляясь, он одновременно тупо наблюдал за траекторией ножа.
Они вырвали у него сердце. Под обезумевшим взглядом д'Ормана один из этих демонов взял сердце в руки и стал его рассматривать.
Все происходило как в бреду: на ладони монстра ритмично и медленно билось его собственное сердце.
Д'Орман прекратил бесполезное сопротивление. Подобно птице, загипнотизированной круглым глазом змеи, он наблюдал за вивисекцией над собой.
В каком-то последнем проблеске хладнокровия он увидел, как его потрошители, осмотрев по очереди все его внутренние органы, аккуратно положили их на прежние места. Некоторые из них они изучали дольше, чем другие. В конечном счете было очевидно, что они внесли в организм определенные изменения.
Теперь его тело стало воспринимать информацию незнакомцев. Уже с первых мгновений он смутно понял, что единственным препятствием к абсолютно полному пониманию поступающей информации было то, что он переводил её в мысли. А эти сведения по своей природе носили исключительно эмоциональный характер. Они трепетно скользили вдоль нервов, приятно возбуждая их утонченными переливами, обещая бесконечное многообразие не обычных наслаждений.
Медленно, как переводчик, не знающий ни с какого, ни на какой язык он переводит, д'Орман преобразовывал в мысленные образы этот дивный поток информации. Но в ходе этого процесса преобразования она теряла всю свою многоликость и специфику. Пилот очутился в положении человека, который, раздавив козявку, удивленно рассматривает её остатки, хотя он сам лишил это существо жизни.
И все же в его голове выстраивались в единую картинку беспощадные и суровые факты. Эти создания называли себя иирами. Платформа была не космическим кораблем, а силовым полем, которое они направляли туда, куда им заблагорассудится. Полное единение с энергией жизни - такова высшая радость бытия, которой сама Природа наделила человека. Для создания поля требовалась нодальная сила женщины, но мужчины - её анодальный элемент были единственным источником этой лучезарной энергии.
