Михаил Пухов - Черный Шар
Они стояли на пороге кессона, вглядываясь в пейзаж. Вид у Замойского, как ни удивительно, был не растерянный, а скорее обрадованный.
– Один лежал вчера в осыпи, – проговорил он. – Там, возле валуна. И на дне трещины. Ну, дела! Еще было несколько, я запомнил места. Сегодня их нет совсем. Но это невозможно!
– Их нет, – сказал Васин. – Договоримся так. Старт через два часа. Делайте что хотите. Но не опаздывайте.
– А что будете делать вы? Тоже искать?
– Нет. Договорились: через два часа.
Васин спрыгнул на камни. Вспомнил вчерашний день и усмехнулся. Пусть Замойский жалеет, что они исчезли.
Он обошел вокруг Машины, проверил шасси. Все отлично, взлет не представляет проблемы.
Солнце взошло, но воздух еще не прогрелся. Васин шагал быстро. Его настроение улучшалось. Шаров нет. Все они исчезли.
Ноги несли Васина все дальше. Временами он испытывал странное чувство: будто когда-то проходил здесь. Оно появлялось и исчезало, как солнце в разрывах облаков.
Васин остановился, посмотрел вниз. У его ног лежал Черный Шар. Будто ждал человека. Он уцелел один. Последний Шар на этой планете. Возможно, во всей вселенной.
Васин поднял Черный Шар. Тяжелый, холодный, мертвее черепа. Увы, бедный Йорик!..
У корабля Васина ждал Замойский.
– О, вам повезло! Я перевернул все окрестности, но нашел всего один. А вы долго искали?
Васин не ответил. В кессоне Замойский спросил:
– Куда мне его деть?
– В багажник. Вот ключ. Свой Шар я прихвачу в рубку.
В рубке Васин поискал глазами, куда положить Шар, и усмехнулся. Единственным подходящим местом была лунка на пульте.
Потом был старт.
Потом перед ними сменялись быстрые орбитальные зори, а внизу все затягивали облака. Приборы обшаривали планету. Васин надеялся обнаружить хотя бы одно скопление Черных Шаров. К вечеру стало ясно, что искать бесполезно.
– Пора спать, – сказал Васин.
– Что-то мы часто спим, – откликнулся Замойский. – Вот ключ от багажника, спрячьте. Я боюсь за своего пленника.
– Я положу ключ под подушку, – сказал Васин.
Он проснулся ночью, как от толчка. Из головы выметало обрывки последнего сна. Шевелящиеся руки, много шевелящихся рук.
В рубке было темно. Чуть слышно посапывал Замойский. Сна не было ни в одном глазу.
Васин сел на постели. Рубка была пронизана пульсирующим черным сиянием. На пульте, под стеклянной крышкой, лежал Черный Шар. Это он испускал наполнявшие рубку волны черного света.
Замойский перестал дышать. Стало совсем тихо. В тишине таилась музыка. Было все хорошо видно.
Васин опустил ноги на пол, натянул одежду. Музыка играла тихо. Он знал, что делает правильно.
Он вставил ноги в туфли. Внезапно пол ушел вниз. Васин вскочил, чтобы не потерять равновесия. Корабль плавно дернуло. Васин сделал шаг к двери рубки. Корабль мягко дергался в такт неслышимой музыке, и с каждым толчком Васин, чтобы не упасть, делал новый шаг к двери. Это походило на танец.
Потом дверь вместе с кабиной навалилась на его плечо и распахнулась. Его глазам открылся коридор, длинный-длинный. В конце коридора черным сиянием светилось окошко в люке багажника.
Свечение мягко пульсировало. Кровь билась в висках. Все скреплялось неслышимым ритмом. И в такт этому ритму коридор плавными толчками надвигался на Васина.
Васин перебирал ногами, чтобы остаться на месте; конец коридора из-за этого приближался. И Васину почему-то казалось, что сам он пятится, пятится, пятится…
Свечение в окошке пульсировало, как в рубке. В центре свечения лежал Шар.
Черный Шар.
Тихая музыка стала неслышимой. Люк багажника дернулся к Васину, аккуратно надевшись скважиной на ключ, зажатый в его вытянутой руке.
Ключ повернулся.
Потом Васин опять, будто танцуя, перебирал ногами на месте, чтобы не упасть, а в его руках был Черный Шар, и коридор двигался в обратную сторону, приближая к нему рубку.
Рубку, и пульт, и второй Шар в лунке на пульте.
Раздался сухой хлопок. Крышка опустилась. Под ней мерцал холодным узором Черный Шар. Один. Игра змеистых линий на его боках угасала.
Васин рухнул в постель и погрузился в черноту сна.
Утром он долго лежал, вспоминая видения ночи. Сон?..
Замойский спал. Васин вышел в коридор, к люку багажника. Прильнул к смотровому окошку.
Значит, не померещилось. Значит, все так и было.
В рубке Замойский смотрел на него с любопытством. Внезапно Васин почувствовал себя виноватым. Странное ощущение, что-то из детства. Ему было мучительно стыдно. Он глянул в зеркало. Лицо было пунцовое.
– Если бы вы знали, как я вам завидую, – услышал он голос Замойского.
– Что вы имеете в виду?
– Вашу ночную деятельность, – сказал Замойский.
Васину стало еще неуютнее. Удар был нечестный. Вероятно, Замойский все видел. Но где вина Васина? Раз Замойский все видел, мог бы и сам вмешаться.
Ощущение вины исчезло. Васин привел кресло в порядок. В зеркале был Замойский: опять смотрел с любопытством.
– Так и будете лежать? – спросил Васин.
– Вы не переживайте, – сказал Замойский. – Не огорчайтесь. Все абсолютно нормально.
– Нормально? А вы хоть знаете, что произошло?
– Могу предположить. Собственно, я все видел. Жаль, что это произошло не со мной.
– Вы не шутите?
– Я? – сказал Замойский. – Зачем? Может быть, я полетел сюда специально, чтобы испытать это. Не повезло. Но вы хоть расскажете мне, как все происходило?
– Как хотите, – сказал Васин.
После окончания рассказа Замойский сказал:
– Значит, свет был черным? И казалось, вы пятитесь? И дверь сама наваливалась на ваше плечо? Блестяще. Это последний штрих. Какая жалость, что это произошло не со мной!..
– Хватит, – сказал Васин. – Давайте свою теорию.
– Меня, – начал Замойский, – натолкнуло на это одно философское течение, сравнительно малоизвестное. Оно относится к космологии, но меня привлекла стержневая идея: что материя развивается параллельно во встречных потоках времени.
– Параллельно? Как это? Частью в обычном времени, частью в обратном?
– Приблизительно так. Но еще вернее сказать, что материя развивается в обоих направлениях сразу. Таким образом, вселенная подобна колоссальному палиндрому, слову-перевертышу.
– Не понимаю.
– Есть притча, – сказал Замойский. – Великий придворный мудрец увидал на базаре двух дерущихся старцев. «Нечестивцы! – вскричал он. – Почему, забыв достойных предков и славных потомков, позорите вы седины свои и плеши, таская за бороды и тузя кулаками друг друга?» – «Мы ведем научную дискуссию, – отвечали они. – Спор наш неразрешим, взгляды непримиримы. Иди своею дорогой, мудрец; даже ты не поможешь нам». – «Нет несводимых взглядов, – молвил великий. – Поведайте суть ссоры, о недостойные». – «Я взращен на писаниях древних, – ответствовал первый старец. – Они учат, что порядок возник из хаоса. Это воистину так. Пыль сгущается в облака, рождаются планеты и звезды. На планетах разгораются жизнь и разум. Таков закон, угаданный древними и доказанный наукой. Он – истина». – «Ложь! – возразил второй. – У меня высшее образование, я имею степень. Я изучал термодинамику. Энтропия увеличивается. Мы не уходим от хаоса, но на пути к нему. Вот истина». – «Кто из нас прав? – спросили они великого мудреца. – Куда движется мир: от хаоса к порядку или наоборот?» – «Слепцы! – вскричал мудрец. – Что бывает раньше: день или ночь? Умерьте гнев и ступайте с миром. Правы оба: придет час, и порядок заменит хаос. Он победит окончательно».
![Михаил Пухов - Черный шар [журнальная публикация]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
