Евгений Гаркушев - Точноплюй
– РН-ы, которыми я заразился… Как они действуют на человека? – спросил Солодовников. – Скажите, снимите тяжесть с души. Я не буду вас преследовать, забуду дорогу в вашу квартиру.
– РН-ы? – переспросила женщина. – А, вы ввели новую классификацию… Один из них, скажем так, является катализатором… Другой обостряет зрение, улучшает реакцию и координацию… Относительно двух других мне ничего не известно. Я и сама опасаюсь их действия. Но разве можно от кого-то защититься в этом мире?
– Почему же нельзя? – спросил Солодовников.
– Ну, взять хотя бы вас… У вас в крови, помимо семи нелицензированных нановирусов, семнадцать тех, что в обязательном порядке внедряются человеку правительством. Препараты, которые отвечают за законопослушание и трудолюбие, отвращение к физическому контакту между людьми и прямо-таки обязательную потребность носить марлевую повязку… Да и прочей гадости хватает…
– Но… Так надо, – выдохнул Дмитрий.
– И за ощущение "так надо" отвечают целых два вируса, – ответила Маша. – Я, по крайней мере, честна с собой. Да, я занимаюсь противозаконной деятельностью и получаю за это деньги. А ваша Комиссия – жульничество чистой воды. Внедряя одни вирусы, вы запрещаете другие. Делаете невозможной свободную конкуренцию.
– У вас есть антидоты от неизвестных вирусов? – затаив дыхание, спросил Солодовников.
– Нет, – заявила Маша.
Дмитрий взревел, как раненый зверь, и плюнул женщине в глаз. Та ответила таким же точным и мощным плевком.
– Квиты, – объявила она.
– Извините, – потупился Дмитрий. – Нашло что-то… Не могу себя контролировать.
Маша усмехнулась, вытирая с лица слюну.
– Один из вирусов назван разработчиками "Точноплюй". Тот самый, улучшающий реакцию и координацию. Он еще побуждает одного человека плевать в другого, и позволяет делать это очень точно. Причем плеваться хочется, если только в крови имеется другой вирус – не знаю уж, как он обозначен в вашей классификации. Иначе "Точноплюй" никак себя не проявляет. Могу вас поздравить: эпидемия разрастается! Уж если ваш полковник заплевывает граждан, и об этом передают по телевидению – дело труба. А чем закончится эпидемия, как проявят себя два других вируса – я не имею ни малейшего понятия.
– И вам не страшно? – с тоской спросил Солодовников.
– Мне страшно уже очень давно, – ответила Маша. – С тех самых пор, как нанотехнологии взяло на вооружение правительство. И появилась ваша Комиссия.
– Но чем может закончиться эпидемия?
– Чем угодно… Вы и сами прекрасно это знаете.
– Только бы… Сохранить… Наш уклад жизни… – борясь с опьянением, выдохнул Дмитрий. – Только бы… Не скатиться… В дикость…
– Да, разрушение всех лицензированных нановирусов в крови действительно перевернуло бы общество, – усмехнулась Маша. – Не думаю, что какой-то из обнаруженных вами РН-ов способен на такое. Но когда-нибудь вирус против вирусов будет изобретен. Как же я жду этого момента!
– Безумная, – тихо прошептал Солодовников.
Потом умиротворенно опустился на коврик возле двери и моментально уснул. Ему снились улицы, полные людей, не на одном из которых не было марлевой повязки. Это было так страшно, что Дмитрий громко стонал во сне.
