П Шуваев - Сказание о морде небритой
- Слушай, Кварк, кажется, я знаю, как нам помочь!
- Правда? - гомункулус даже привстал со скамьи, где он было вновь расположился со всем возможным комфортом.
- Да, - твердо сказал небрит. - Есть на свете такой профессор, Перитрихий Триптофанович. То есть, может быть, он и умер, но может и жить. Так вот, он мудрец, он-то, наверное, сможет прочитать.
- Ты уверен?
- Ну... Не знаю, но это шанс. И потом, я же читал о нем в книге, посвященной актуальным проблемам передовой науки. Не помню вот только, что именно он делал...
- Ладно! Пошли! Где он живет?
- Не знаю, кажется, где-то в дубовой роще, только вот где поблизости растут дубы?
- Найдем! Пошли!- Кварк подлетел к двери. Небрит ни в коем случае не предполагал, что придется вот так вот, прямо сейчас, без сборов, без обсуждения, без подготовки, да к тому же и ночью покидать дом. Не так начинались великие экспедиции, о которых он читал.
Поэтому хоть он и двинулся к выходу, но не торопился отнюдь. Кварк же порхал вокруг, всем своим видом выражая стремление ринуться навстречу трудностям. Под таким вот напорос небрит и покинул странную, старомодно обставленную, но, в сущности, вполне уютную комнату.
Когда они были уже недалеко от небритова жилища, вновь раздался истошный вопль:
дух ни с того ни с сего принялся кому-то то ли показывать, то ли доказывать, что он вообще абсолютный и ни в какую относительность не верит, даже и в языковую.
Потом дух вдруг захрипел, раскашлялся и умолк, но лучше от этого не стало.
Невесть откуда выскочили лучи голубовато-зеленого света, и там, где они пересекались, возникла фигура...
Фигура была на редкость необычна, нелепа и даже, пожалуй, смешна. В самом деле, как еще охарактеризовать маленькое-премаленькое существо, облаченное в сильно приталенную хламиду, которая выше и ниже оной сомнительной талии болтается как бог на душу положит? Существо стояло неестественно прямо, воздев руки к потолку, и пыталось оно, похоже, изобразить даже не солидность, но величественность; более всего оно походило на крашеного домового.
- Здравствуйте, - сказал небрит, - я небрит.
Кварк толкнул его локтем.
- Это он, Ро.
Ро сделал, очевидно, какое-то движение, потому что, хоть ничего не было заметно, но хламида громко зашелестела. Физиономия его приняла мрачное и торжественное выражение - насколько это возможно для домового.
- Вы еще здесь, нечестивые? - возгласил он писклявым голосом, простирая вперед руку. - Так бойтесь же!
- Чего бояться-то? - Кварк подлетел поближе.
- Молчи, презренный! - рявкнул Ро. - Ты не смог прочесть Великую скрижаль, так пеняй на себя. Даю тебе год сроку, но если ты придешь к мне с ответом хотя бы секундой позже - трепещи, о несчастный! Трепещи, ибо повсюду воцарится холод и смерть! Холод и смерть! Холод и смерть!! ХОЛОД И СМЕРТЬ!!!
Сказавши это, Ро исчез. Небрит огляделся: все было, как обычно, только вот сам он слишком уж откровенно дрожал - или трепетал? Уняв дрожь, небрит взглянул на Кварка и не вполне твердым голосом спросил:
- А что... Это правда?
- Насчет холода и смерти? - гомункулус не выглядел испуганным.
- Ну да.
- А черт его знает. Он мне уже несколько раз вот так вот являлся и все чего-то страшного обещал. Только вот, по-моему, это просто домовой возомнил себя князем тьмы. Боюсь, это дух его испортил...
- Ну, Ро и раньше-то был не подарок. Так, думаешь, врет?
- М-ммм, не знаю. Сам-то он точно ничего не сделает - ни хорошего, ни плохого, - а вот дух... У него там машина стоит, вечный двигатель называется, так все работает, делает чего-то. А дух смотрит и ничего больше, только разве подкрутит что-нибудь там иногда.
- Как так подкрутит?! Он же дух!
- Ну да, и машина у него призрачная. Только вдруг он еще что-нибудь учудит?
Боязно все-таки...
- И мне боязно, - честно сказал небрит.
- Так пошли искать, кто нам поможет разобраться в этой Скрижали.
Кварк был вновь преисполнен энтузиазма.
- Пошли... Только, может быть, все-таки лучше дождаться утра?
- Чего дожидаться-то? И так светло. Собирай вещи, небритая твоя морда!
- Ладно, - отвечал небрит с тоской в голосе.
Рассвет застал их уже в пути: вещей у небрита, как сказано, было немного, а книги он оставил дома. Небрит пытался рубить карандашом длинные плети развесистой клюквы, но получалось почему-то не очень удачно. Кварк вился над ним и уговаривал лететь вместе. Но что поделаешь, если небриты летать не умеют...
Продвигались они не слишком быстро: общеизвестно, что даже в умеренных широтах развесистая клюква (если она, конечно, настоящая) образует густые и труднопроходимые заросли. Небрит пожалел было, что не захватил с собой топора, - но вовремя вспомнил, что топора он в доме ни разу не видывал, да и пользоваться таковым, как и все небриты, не умел.
К счастью, заросли все же кончились, и взорам путников предстала обширная равнина, на которой росло одно-единственное, зато до крайности высокое и могучее с виду дерево. Это одинокое древо никак не могло быть дубом, в недрах которого обитал профессор Перитрихий Триптофанович, но справа и слева от него не было вообще ничего.
Идти по ровному пространству было легко, и они бы довольно быстро добрались до дерева, если бы не мешали голоса. Голоса тведили что-то странное и ни на что не похожее.
- На основании вышеизложенного доводим до сведения, что вследствие наличия отсутствия обоснования...
- Не представляется возможным произвести дислоцирование без предоставления надлежащего обеспечения, в связи с чем доводим до вашего сведения...
- А что такое? Я маленький, какой с меня спрос! - говорили голоса.
- Слушай, ты не знаешь, что это такое? - спросил Кварк.
Небрит терялся в догадках.
Между тем дерево было уже близко. Можно было различить его мощные ветви, густую листву и плоды странной формы, ярко-белыми пятнами выделявшиеся на зеленом фоне.
Вершина дерева скрывалась в облаках. Дерево было огромно, и оно было каким-то таинственным образом связано со всей равниной, потому что по мере приближения к нему голоса становились все громче. Раздался громкий вопль: "А что? А ничего!" - и шагах в десяти от небрита возник луг с сидящей на нем птичкой. Птичка была маленькая и пестренькая, небриту она очень понравилась.
- Здравствуйте, - сказал он, - я небрит.
Но было уже поздно: неизвестно откуда взявшаяся корова с громким мычанием ухватила птичку за ногу. Послышались крики. Кричали: "Будь здорова!", "Спасибо!", "Банзай!", "Виват!" и даже "Аминь!"
- Что это такое? - шепотом спросил Кварк.
- Не знаю. Слетай, посмотри, что там около дерева.
Гомункулус улетел. Вернувшись через несколько минут, он сообщил, что около дерева бардак. Бардак жуткий, откровенный и несомненный, настолько жуткий, что он, Кварк то есть, даже затрудняется определить, в чем, собственно, этот бардак состоит. И еще он принес плод с дерева.
