Владимир Щербаков - Феи старого замка
Хольгер почти уверился, что эти колечки ему знакомы, и теперь, умываясь, мучительно соображал, когда и где видел их раньше. Возникло наконец такое чувство, какое бывает, если ответ уже вертится в голове, точно знакомая фамилия, которая всплывет в памяти, если подскажут первую букву. Он даже перестал водить руками по шее, а просто положил голову так, чтобы на нее падала сильная холодная струя, и, когда все вокруг словно наполнилось легким свежим туманом, а кожу стало приятно покалывать, закрыл кран. Потом медленно протянул руку за полотенцем. В этот момент возник ответ.
Не так давно он листал книгу по голографии. Полосатый кружок был решеткой Френеля - голограммой одной-единственной точки. Стоит лишь осветить такую решетку - возникает точка, маленький кирпичик объемного изображения. Вот оно что такое, покрывало фей, думал Хольгер, и вдруг отчетливо вспомнилась женщина из замка в коротком плаще. Да, она была совсем живой, только на полу не было заметно ее тени.
Хольгер нарисовал ход лучей в придуманной схеме. Старое зеркало на стене отражало падавший в окно свет луны на голограмму-портрет. Крапинки эльфов - искусно вышитые линии, черточки, точки - как раз и были волновой копией оригинала. При освещении возникало объемное изображение. Феи умели вышивать голограммы, как скатерти или сорочки!
Ему всегда казалось, что легенды не могли быть просто выдумкой. Рыжеволосые кельты - самое изобретательное племя на планете - рассказали на этот раз и вправду о настоящих своих соседях, феях и эльфах, чем-то похожих на них самих.
Пожалуй, никто не ответит на вопрос, приходились ли эльфы кровными родственниками кельтам. Да и кто они были вообще?
Легенды наделяют их странным и неровным характером, способностью видеть и слышать так далеко, что эта способность кажется совершенно непостижимой. Чувствуется, что те, кто рассказывал о них, не могли понять их вполне. Неизбежные неточности и прибавления так исказили всю эту историю, что после записи устных рассказов получилось как бы кривое зеркало, в котором трудно увидеть подлинное лицо.
Хольгер попробовал представить, как это могло быть: тонкие пальцы, серебристые нити, мелькающие, как струны, над легким шелком, и почти неслышимая мелодия. И ему казалось: да, это так и было. Он угадал и значение точки, волновое изображение которой поместилось в углу голограммы. Это была и в самом деле просто точка. Точка после подписи мастера, создавшего портрет.
...Ему пришло в голову разыскать книжку о феях. Пусть это будут старые легенды. Среди них, наверное, найдется и та, что слышал он в замке. Кто знает, может быть, служитель пропустил или, наоборот, прибавил что-нибудь. Во всяком случае, легенда стоит того, чтобы ознакомиться с ней.
В маленьком магазинчике, где и покупателей-то было всего двое - он сам и седой остроносый старичок в пенсне, - нашлось среди прочих бумажных редкостей и растрепанное, двадцатилетней давности издание сказок о феях.
- Только одна книга из этой серии, - заметила круглолицая высокая девушка в очень коротком платье, напоминавшем сложенные крылья ангела. Но многим нравится очень современная "Ночь кукол" и "Возвращение Франкенштейна", по мотивам старого фильма, с цветными иллюстрациями. Ну как?
Не дождавшись ответа, она резко повернулась и сделала выразительное движение плечами.
Хольгер листал книгу, но разыскать требуемое оказалось не таким простым делом: названия говорили слишком мало.
- Легенды! - вмешался старичок в пенсне. - Вы любите легенды?
- Я разыскиваю одну историю... О покрывале фей.
- Прекрасно! - Страницы в его руках замелькали с непостижимой быстротой. - Вот! - И он подвинул к Хольгеру раскрытую книгу. - "Знамя фей в Данвегане". Как раз то, что вам нужно.
Старичок собрал со стола газеты, которые до этого сосредоточенно изучал, и дружелюбно заметил на прощанье:
- Нет ничего правдивее легенд, молодой человек.
...Содержание первой части легенды совпадало с тем, что рассказал служитель замка. Во второй части речь шла о том, какую важную роль играло покрывало фей в жизни клана Мак-Лаудов, к которому принадлежал Малколм.
Когда молоденькая няня, повинуясь приказу Малколма, принесла ребенка в зал, где происходило пиршество, послышалось пение фей. В песне содержалось предсказание: покрывало, оказавшееся знаменем фей, спасет клан в годы бедствий. Однако развертывать его позволялось лишь в тяжелый час, отнюдь не по пустячному поводу. В противном случае на клан обрушатся несчастья: умрет наследник, будет потеряна скалистая гряда - владение замка - и в конце концов в семействе вождя не хватит даже мужчин-гребцов, чтобы переплыть залив Лок-Данвеган.
Знамя фей бережно хранилось в чугунном ларце. И ни сам Малколм, ни его сын, ни ближайшие их потомки ни разу не прибегали к его помощи.
Только много десятилетий спустя знамя развернули в первый раз. Это случилось, когда Мак-Дональды выступали против Мак-Лаудов. В самой гуще сражения взметнулось вверх зеленое знамя, и Мак-Дональдам почудилось, будто к противнику подошло подкрепление. Они дрогнули и побежали.
Позже знамя спасло от чумы скот Мак-Лаудов. И все снова убедились в его могуществе.
Но вот сто с лишним лет назад некто Бьюкенен, поступивший на службу к одному из Мак-Лаудов, решил отучить людей от суеверия, взломал ларец, извлек знамя и помахал им в воздухе на глазах у собравшихся. И сбылись постепенно все предсказания фей: прямой наследник рода погиб при взрыве военного корабля "Шарлотта", скалы Три Девы перешли во владение Кембелла из Иснея, а слава клана скоро померкла, и в семье вождя не набралось гребцов, чтобы переплыть морской залив.
Вот что рассказывала легенда о зеленом шелке с изображением феи, может быть, самой королевы фей, ставшей женой вождя клана. Не все поддавалось объяснению. Возможно, несколько иной, более понятный смысл был вложен в первоначальный, не дошедший до нас текст: те, кто развернул "знамя" без серьезных оснований, несомненно, могли быть только вздорными, неумными людьми и, безусловно, заслуживали лишь неприятностей. "И я развернул знамя", - неожиданно подумал Хольгер.
Интерлюдия в отеле
Хольгер вернулся в отель и зашел в ресторан пообедать. Здесь он увидел Эрика Эрнфаста, с которым вместе летел из Стокгольма. В зале почти никого не было, как всегда в это время. Туристы, остановившиеся в отеле, заходили сюда обычно часом-двумя раньше, большими шумными группами рассаживаясь за столы. Потом зал пустел.
Эрнфаст приветственно взмахнул рукой:
- Где ты пропадал? Садись-ка и расскажи!
Судя по всему, он чувствовал себя здесь как дома. Не дожидаясь ответа, Эрнфаст проглотил полстакана какой-то смеси и заказал еще.
