Виктор Сапарин - Суд над танталусом
Не теряя времени, все трое ставились к озеру.
Слонов они застали на песчаном берегу, истоптанном их могучими ногами. Менее красивые, чем их индийские собратья, с непропорционально большой головой, животные стояли или лежали, не высказывая признаков обычного оживления. Огромные уши свешивались, как тряпки, а хоботы, увядшие, бессильные, касались земли или лежали на ней подобие обрывков толстого каната.
Банди, помощник Нгарробы, ходил среди слонов, словно это были не живые существа, а серые скалы, принявшие форму животных. И слоны обращали на него не больше внимания, чем на птиц, прыгавших на песке.
— Скверно, — сказал Апп, наблюдая эту картину. Черное лицо Банди от волнения и усталости казалось серым.
— Это началось вчера, — сказал он. — И вот видите…
— Что они ели? — поинтересовался Чарли.
— То же, что и всегда, — пожал плечами Банди. — Вот, — он кивнул головой в сторону зарослей тростника. — Их любимое лакомство.
Предоставив Чарли и Аппу вместе с Банди заниматься больными слонами, Барч направился зарослям.
Он срезал несколько растений и внимательно осмотрел их. Ничего подозрительного. Тогда он прошел по берегу километра два — тростник всюду был одинаковый. Взяв из разных мест образцы для анализа, Барч направился к стоянке машин «Скорой помощи».
Чарли и Апп были уже там.
— Анемия, — сообщил Апп. — в какой-то злокачественной форме.
— Взял кровь, — добавил Чарли. Внутри его машины светились лампочки, что-то тихо булькало, цветные жидкости переливались по трубочкам — автомат-анализатор делал свое дело.
Барч поднялся в свою машину. Принесенный тростник он нарезал на куски и роздал лаборантам-автоматам, а сам, чтобы не терять времени, уселся за микроскоп. Беря срезы, он клал их на предметный столик. Он не замечал ничего особенного, пока перед его глазами не очутился лист, повернутый тыльной стороной кверху.
На нежно-зеленом фоне пестрели мелкие, еле различимые крапинки. Барч вырезал крошечный кусочек с одной крапинкой и прибавил увеличение. Теперь крапинка выглядела, как маленький вулканчик с кратером посредине.
Два лаборанта-автомата прогудели, что их работа закончена. Не вставая с места, Барч протянул руку и взял голубые бланки. Первый содержал анализ золы: все в норме, кроме неизвестно откуда взявшегося марганца. Другой бланк перечислял состав протоплазмы — тут были отклонения, правда, небольшие, в них следовало еще разобраться.
Зато Барч прямо вздрогнул, когда взял в руки бланк, подготовленный третьим лаборантом. То были увеличенные фотографии микробов, обнаруженных в тростнике, и среди них — Барчу захотелось протереть глаза — столь знакомые ему очертания танталуса. Положительно, он начал ему мерещиться!
Барч взял лупу и не спеша, как мог спокойно, стал рассматривать снимки. Нет, эта похожая на знак параграфа фигура не оставляла никаких сомнений. Танталус, самый настоящий танталус!
Четвертый, пятый, шестой лаборанты гудели, докладывая, что порученная им работа выполнена, но Барч, не глядя, откладывал их рапорты в сторону, — он вызывал Клару.
Когда она, наконец, ответила, стол Барча был буквально завален ворохом сводок. Перебирая их и бегло просматривая, он задавал Кларе вопрос за вопросом.
На вопрос о крапинках Клара дала неожиданный ответ: она назвала вирус, открытый в бассейне Амазонки полстолетия назад.
Амазонский вирус, по словам Клары, был безобидным существом, ничем особенным не отличающимся, настолько бесцветным, что все сведения о нем заняли едва пять строк в Полной Энциклопедии Микробов. Влияния на жизнь растения, в котором обитал, он, по-видимому, не оказывал. Открытый случайно, он существовал в безвестности, пока им сегодня не заинтересовался Барч.
Барч вызвал Кэрри. Ямайка ответила тотчас же.
— Попробуйте дать тростник, зараженный танталусом, слонам. Желательно — африканским.
— Хорошо. А что случилось? Барч рассказал. Широкое лицо Кэрри стало еще шире.
— Вот это оборот!
Он сиял. Про Кэрри недаром говорили, что если когда-нибудь у Биологической защиты не останется больше никаких дел, Кэрри зачахнет и умрет от неизвестной человечеству болезни.
Начальник Биологической защиты попросил передать ему все материалы, полученные Барчем от лаборантов. Барч нажал кнопку «передача информации» и вышел из машины.
Чарли и Апп тоже передавали первые сведения в Центр.
— Вирусное заболевание, — сказал Апп.
— В крови повышенное содержание марганца, — констатировал Чарли. — А у вас что?
— Похоже на танталус. — Барч пожал плечами. — И в то же время совсем непохоже. Марганца много и в тростнике.
— Он, вероятно, в почве.
— Остается еще проверить инсектарий, — сказал Апп. — Вот еще одна из проблем нашего времени! Оставляя нетронутыми заповедные уголки природы, человек сам сохраняет очаги заразы. Вопрос: что лучше — сохранить или уничтожить? Другими словами: от чего человечество больше потеряет, а от чего больше приобретет? Может быть, на самом деле зараза идет оттуда?
…Зеленая сетка, накинутая над тропическим лесом, тонкая и мелкая, как вуаль, была незаметна даже вблизи. Банди нашел вход и, отстегнув клапан, пропустил вперед остальных. Они прошли сквозь три ряда сеток, а Банди застегивал позади себя невесомые двери. Он настоял, чтобы все надели индивидуальные предохранительные сетки.
Они вступили на территорию инсектария.
Мир существовал здесь в своей первозданной дикости. Крылатые твари, одного укуса которых было достаточно, чтобы человек заболел тяжело и неизлечимо, плодились и размножались беспрепятственно в этой влажной, словно жирной атмосфере. Это был лес, который приводил в ужас самых отчаянных смельчаков в прошлые времена.
Барч был солдатом Биологической защиты. И как солдат он шагал уверенно, соблюдая разумные меры предосторожности. Крылатые пули свистели у него над ушами, тыкались в сетку, вились над головой.
Он любил работу в «Скорой помощи» вот за эту калейдоскопическую смену обстановки, за опасности, которыми она почти всегда сопровождалась, за то, что работать приходилось часто по двое суток подряд. Барч поймал себя на том, что лицо у него стало расплываться от удовольствия, совсем как у Кэрри.
Нет, он не мог бы провести всю жизнь за глухой прозрачной стеной, как этот Свенсен. Хотя, если говорить честно, работа в лабораториях тюрьмы микробов не менее опасна и увлекательна, чем работа Барча. Но ей недоставало разных непредвиденных случаев, перемены мест, то есть всего того, что называют приключениями.
