Леонид Панасенко - Испытание огнем
- Без паники! - приказал Поэт, вспомнив про свои обязанности Администратора. - Кто там ближе - откройте вход. Капитан и Штурман, немедленно к кораблю. Быть готовыми к старту.
Они, наконец, выбрались из палатки, стали смотреть по сторонам. Смотрели - и щурили глаза. Потому что везде, куда ни посмотри, низкое небо подпирало адское зарево, а у кромки скальной стены медленно растекалась ослепительно-белая река лавы. Не было ни шума, ни дыма. Далекие кратеры не плевались огнем, не выстреливали вулканические бомбы. Огненная река у горизонта плыла на удивление тихо, а потому еще более грозно. Магмовый поток окружал космонавтов со всех сторон, и не нужно было быть слишком догадливым, чтобы понять: они очутились на "острове"...
- Ситуация! - воскликнул Кибернетик.
Снова прошла серия мощных толчков, и взгляды людей непроизвольно сошлись на золотистой башне Хрустального чуда. Башня стояла неподвижно. Подземные толчки будто обходили ее, и даже отблески зарева бесследно терялись в таинственных глубинах хранилища галактических знаний. Башня оставалась башней. Ее равновесие, наверное, охраняли какие-то-особые устройства. Она стояла над растерянностью людей, тревожной суетой "сусликов", будто памятник.
- Опустите аварийные трапы, - приказал Поэт Кибернетику. - И откройте все грузовые отсеки. Вы, - он повернулся к Биологу, - растолкуйте "сусликам", чтобы они немедленно прятались в корабле. Немедленно! Первыми грузите малышей.
В броне звездолета через минуту открылось шесть огромных люков, на траву опустились ленты транспортеров-подъемников.
- Смехота, - весело пересвистывались "суслики". - Наконец мы покатаемся.
- В небо! В небо!
- Прогулка. Наконец-то прогулка.
- Они такие противные - почти безволосые! - но с них будет толк.
- Хи-хи-хи, - радовались "суслики". - Они надумали-таки покатать нас...
Беспечные аборигены поднимались по аварийным трапам толпой. Свистели, прицокивали язычками, толкались, топотали маленькими лапками. Малыши их тоже спешили к лентам транспортеров, однако на них почти не обращали внимания: оттирали в сторону, покусывали за холку. Капитан, увидев такое, пришел в ярость.
- Куда разогнался! - прикрикнул он на толстого "хранителя", прихватил за шкурку еще двоих - самых нетерпеливых. - Вам же говорилось: сначала дети.
Кольцо вулканического огня сжималось. Деловито, без грохота и дыма. Только по шелковистой траве побежали вдруг у горизонта ручейки пламени, только зарево заполонило все небо. Дыхание ветра принесло первые жаркие прикосновения разгневанной стихии.
От башни Библиотеки прибежал Физик. Запыхавшийся, разгоряченный, с целой горой "книг", завернутых в прозрачную пленку дождевика. Взгляд его упал на толпу "сусликов", которую грузовые трапы всасывали в трюмы звездолета. Лицо Физика изменилось.
- Боже мой! - выдохнул он. Руки его безвольно упали, и золотистые шестигранники посыпались на землю. - Что вы делаете? Или я не в своем уме, или вы. Что вы делаете? Это же слепой, фальшивый гуманизм. Что вы делаете! У нас есть еще полчаса, мы можем спасти, хотя бы часть записей. Каждая из них стоит десятилетий нашей эволюции, эволюции разума. Что вы делаете, друзья?! За нами двадцать семь миллиардов людей с их поисками и утратами, с их муками на путях познания. А вы спасаете тупые создания, почти животных, которые только и умеют жрать да насмешничать. Опомнитесь, друзья!
Все разговоры прервались. Космонавты смотрели на Физика, как на помешанного.
- Послушай, ты! - Поэт не скрывал презрения. - Перестань паниковать. И запомни - гуманизм никогда не бывает слепым. Тобой сейчас руководит бездушный рационализм, который сразу взвесил, что выгоднее спасать - эту детскую цивилизацию или сокровища Галактической библиотеки. Слепой не наш гуманизм, а твое желание раздобыть чужие знания. Любой ценой, лишь бы добыть... Приступай к эвакуации. И стыдись, Физик! Стыдись!
Почва опять вздрогнула. Впервые с момента катастрофы от скал, где текла огненная река, донесся глухой грохот. "Суслики" дружно засвистели, живее затопали лапками по движущимся лентам транспортеров.
- Чепуха все это - и библиотека, и знания. - Биолог обращался к Поэту, но смотрел только на хмурого Физика. - Я уверен, что хозяева Галактической библиотеки позаботились о ее безопасности. По крайней мере эти толчки вовсе не повредили Хрустальному чуду.
- Вы что, утешаете его? - Кибернетик насмешливо посмотрел на Физика. Да черт с ней - библиотекой. Сейчас вы еще скажете, что, мол, Хрустальное чудо не единственное в своем роде, сотни таких, значит маленькую и неповторимую цивилизацию не грех и спасти. Мне такой гуманизм с хорошо обеспеченными тылами не нравится. А если бы все было иначе? Если бы мы знали, что и Библиотека единственная во всем мире? Тогда, выходит, пусть малыши поджариваются живьем?
- Перестаньте спорить, - устало сказал Поэт. - Никакой альтернативы для нас не было и быть не может. Давайте лучше поторопимся с эвакуацией. Для дискуссий здесь скоро станет жарковато.
- Молодчина! - Кибернетик на ходу подмигнул Физику. - Кричи на них погромче. Ты сейчас зол, - они тебя побаиваются.
- Вот нахалы! - ворчит, переводя дыхание, Поэт. - Нашли время играть в прятки...
Космонавты выгоняли из Библиотеки последних "сусликов", которые вместо того, чтобы прятаться в звездолет, затеяли веселую беготню.
- Они не понимают игры, - свистели-пересвистывались.
- Смехота. Их испугал Большой огонь.
- Хи-хи-хи. Они такие неуклюжие. Гляньте, как смешно бегает вон тот...
- Это Злой. Он хотел забрать знания.
- Он обижал нас.
- Удирайте, удирайте от него!
Мягкий топот во всех уголках башни. Знакомое быстрое цоканье, которое обозначает смех, забаву, подтрунивание.
- Объясни им, наконец, что у нас нет времени, - обратился. Поэт к Биологу. - Что за игра может быть сейчас? Всем - на корабль!
Снова громыхнуло. Подземный толчок обошел Хрустальное чудо, однако возле звездолета он, наверное, был довольно ощутим - снаружи донеслись возбужденные голоса.
- На корабль, на корабль, - засвистели "суслики".
- Прогулка. Все на прогулку.
- В небо, в небо...
Кибернетик все же не выдержал, остановился перед шестой "полкой". Там стояла его странная "книга", которая подарила ему короткую, непонятно-трагическую встречу с такой земной девушкой. Кто она была, кто? Фантом, голограмма, а может, его материализированный идеал? Его мечта, которую поймал этот шестигранный детектор мыслей и чувств и соткал из атомов, одел во плоть. Если это не так, то почему плачет-ноет сердце, почему не хочет расставаться с этой странной "книгой"?
Он протянул руку к "полке", но тут же передумал брать золотистый шестигранник.
