Михаил Харитонов - Пять стихий (сборник)
— Это уже неважно, — поморщился Канцлер. — В любом случае планета наша. Только сумасшедший захочет отделиться от успешного предприятия, а Империя оказалась успешным предприятием. Мы — естественная монополия. В общем, боюсь, наш общий друг император остался без работы.
— Значит, мальчики, мы всех победили, не так ли? — хитро улыбнулась Мо. — У нас больше нет противников? Но, кажется, император другого мнения?
— Да, — император тяжело вздохнул. — У нас остался один, очень серьёзный противник. Очень серьёзный и очень, очень могущественный. Наша Империя.
— Очередной парадокс, не так ли? — подал голос Ицка Цавана. — Как обычно…
— Я понимаю, — мягко перебила Мо. — Ицка, скажи мне одну вещь. Как зовут нашего Императора? Ты не помнишь? Так я скажу, — Мо картинно подняла глаза к небу и пропела: — Император Денгард, Великий и Вечный, Первый Клинок империи, Отец Отечества, Середина Четырех Сторон Света, Хозяин Моря и Суши, Доминатор Земель Орх и Кабаз, Тан Семи Островов, Владыка Ургана, и ещё что-то там такое. Тебе это ничего не напоминает?
— Ну и что? Все эти титулатуры ничего не значат.
— Нет, Ицка. Они ничего не значат для тебя. Для меня. Для императора, наконец. Но так будет не всегда. Взгляни, во что превращается Империя. В самую обыкновенную сверхдержаву. Всё очень просто. В послевоенный период мы остались единственной силой, которой доверяли. Национальные государства вышли из моды. Правители наперебой стали брать кредиты и отдавать свои земли нам в управление. Некоторые оставались недовольны и отделялись, но таких было мало. А потом, после истории с Островами, у нас просто не осталось конкурентов. Имперские порядки стали всемирным стандартом. Объединение мира стало лишь вопросом времени. И вот оно произошло. Но по ходу дела случилось ещё кое-что. Мелочи, господа, мелочи. Помните, как во время переговоров с Островами император подписал договор, обязывавший нас уважительно относиться к их культуре? По этому самому пункту, в частности, император обязался принять титул Тана Семи Островов. Впоследствии, чтобы соблюсти приличия, император принял титулатуры всех остальных земель, входивших в империю. Разумеется, это ничего не значит. Слово «император» для нас — это всего лишь технический термин, как и слово «империя». Мы-то знаем, что император — это квалифицированный чиновник, занимающийся внешними отношениями. И обсуждаем, чем он будет заниматься теперь, когда других государств просто не осталось. Но для множества людей на планете он на полном серьёзе — Владыка, Великий и Вечный, Первый Клинок империи и всё такое.
Мы не привязаны к этим побрякушкам. Мы даже не привязаны к своей собственности: мы хорошо знаем, что она имеет ценность, пока она имеет цену, а цена определяется спросом. Мы до сих пор живём на своих кораблях, хотя они, конечно, комфортабельнее прежних… — тут ей пришлось недовольно поморщиться: императорский "Весенний Цветок XVII" опять качнуло, на этот раз сильно. — Столица — это пока ещё всего лишь гнездо чиновников. Но это только пока. У нас остались наши корабли, но нам некуда плыть: весь мир уже принадлежит нам. Мы не можем уплыть от себя, как мы до сих пор уплывали от всех опасностей. Следующий император захочет жить на суше. Сколько ты ещё продержишься, Ден?
— Года два-три, — отозвался император. — Думаю, моё место купит молодой Рандж-па, у него хватит денег, чтобы пройти аукцион и получить эту должность. Хотя не уверен.
— Возможно, хотя я тоже не уверена. Но дело не в этом. Мне нравится Рандж-па, но он слишком молод. И слишком долго жил на суше.
— Вряд ли это так уж важно. Плохо другое. Появляется новая порода людей — патриоты империи. Мы никогда не были патриотами. Мы — торговцы, коммерсанты. Земля для нас — всего лишь товар, даже если это вся земля. Что вы будете делать, если сейчас какая-нибудь из наших территорий заплатит нам причитающиеся деньги и захочет независимости?
— То есть? — недоумённо отозвался Канцлер. — Это их право: отделиться от империи и разоряться самостоятельно. Нам это обычно бывало только выгодно. Они или разорятся и будут клянчить у нас деньги, или упорядочат свои дела и им понадобится рынок и кредиты.
— Да, так было, но сейчас? Когда вся земля — наша собственность? — вкрадчиво спросила Мо.
— А что это меняет? — с легким раздражением в голосе отозвался Канцлер.
— Увидим… — протянула вдова.
5549 год до н. э., тот же день. Побережье Восточного залива.
Молодой Рандж-па смотрел из окна на залив, где стояли имперские суда. Где-то среди них чёрной точкой маячил императорский корабль.
Рандж-па сжал кулаки. Скоро, очень скоро он взойдёт на палубу "Весеннего Цветка": залоговые деньги уже внесены, принципиальная договорённость с другими претендентами достигнута. Сейчас можно даже сыграть на понижение: с традиционной точки зрения, император был нужен для представительства имперских интересов перед другими государствами. Но час назад с императорского судна отбыл бывший лесной царёк, а ныне обычный гражданин империи. Империя поглотила планету.
Рандж-па, сверкнув чёрными глазами, покосился на огромный глобус.
— Это наше, — прошептал он. — Это всё наше. И я — первый император Единой Земли. Империя выполнила своё предназначение. Начинается новая эра.
* * *5471 год до н. э. Императорский дворец, Приёмный Зал
Император Рандж-па Четвертый, Прямой Потомок Императора Рандж-па Первого Великого, Великий и Вечный, Первый Клинок империи, Отец Отечества, Середина Четырех Сторон Света, Хозяин Моря и Суши, Доминатор Земель Орх и Кабаз, Тан Семи Островов, Владыка Ургана, Карбоха, Амоомзерхра, земель Кувайды, Ого, Минтуро, Ондо, Гуа и прочая, прочая, прочая, смотрел на морщинистое лицо лесного царька. За годы правления он повидал их множество: лоснящихся от наглости, хитрых, деланно дружелюбных, озлобленных, угнетённых, злых, торжествующих, униженных. Этот был просто уставшим.
— Садись. Я знаю, что ты хочешь сказать, — махнул рукой император.
— Ничто не укроется от твоей мудрости, Великий. Государь, мы просим тебя о милости, — сказал царёк. — Мы смиренно склоняемся перед тобой, чтобы ты, Государь, простил нам наш мятеж, даровал свой суд и защиту, и признал нас своими покорными подданными. Владыка, — царёк замялся, — могу ли я…
— Спроси: что ты мне дашь? — Император торжествовал.
— Мне ничего не нужно, — торопливо сказал царёк. — Только имперское гражданство и права наместника. Мне придётся жить в Столице…
— То есть это ты хочешь жить в Столице, — Император ухмыльнулся.
