Алекс Бор - Этот Мир - мой !
Олег и до знакомства с Таней краем уха слышал о ролевом клубе. Как-то раз даже видел репортаж по местному телеканалу: подростки - парни и девчонки - бегали по лесу, нацепив цветастые накидки, размахивая деревянными мечами и копьями, а один парень, на котором пахать можно было, позировал перед кинокамерой с огромной секирой из папье-маше. У них была какая-то ролевая игра, и они называли себя то ли эльфами, то ли гоблинами. Или даже хоббитами - что, впрочем, одна хрень. Нечем ребяткам заняться, вот они фигней и страдают.
Книг Олег давно уже не читал, названные Таней имена писателей были для него пустым звуком. Однако Олег пообещал Тане, что, как только у него появится свободная минутка, он непременно ознакомится с творениями ее любимых писателей. И даже взял у нее два толстенных романа Перумова, что-то там о мечах, алмазных и деревянных. Но книги так и залегли в его офисе мертвым грузом рядом с компьютером. Времени на чтение беллетристики у Олега не оставалось, круглые сутки он думал лишь о своем бизнесе, просчитывая разные варианты. Даже прогуливаясь вечерами по набережной с Таней или ужиная с ней в ресторане, он ни на секунду не переставал думать о делах. Где уж тут осилить два толстенных "кирпича" по пятьсот страниц каждый...
Правда, как-то зашел к нему в офис знакомый бизнесмен, увидел книги Перумова и спросил: "Читаешь?" - "Нет времени", - ответил Олег. - "Ну и зря. Культовый писатель. Продолжение Толкиена написал..." Олег не знал, кто такой этот Толкиен, но уточнять не стал. Да и Витек заскочил не о литературе и искусстве разговаривать, нужно было обсудить более важные проблемы...
Таня свернула с набережной в узенький переулок, который вливался в центральный проспект.
Проспект проложили лет тридцать назад, для чего пришлось пожертвовать старинными кварталами, возведенными еще лет двести назад по проектам Казакова и Росси. Олег знал это потому, что его отец в доперестроечное время возглавлял одну из городских стройконтор, и именно ему поручили снос ветхого жилья. Отец в сжатые сроки выполнил указание партийного начальства, хотя ему всячески пытались мешать старички-краеведы, которые требовали остановить вандализм. Аркадий Корнелиевич - так звали отца Олега - посылал этих умалишенных радетелей старины по одному короткому адресу, известному с младых ногтей каждому русскому человеку. Но, видимо, старики-краеведы успели попортить отцу немало кровушки, потому что даже спустя десяток лет он не мог вспоминать о том времени, не прибегая к услугам крепкого соленого словца. Полжизни проработав строителем, возведя немало многоэтажных домов, отец и выражаться любил многоэтажно, особенно когда выпивал по праздникам... И "Братков" он, наверное, тоже посылал по матушке, когда они пришли к нему в офис и сделали взаимовыгодное предложение, от которого нельзя было отказаться без риска потерять здоровье. Но отец, в душе которого с началом перестройки проснулась спокойно дремавшая до этого деловая жилка, хотел иметь все и сразу, а, как известно любому школьнику, жадность никогда никого еще не доводила до добра... Вот и получил любимый папаша контрольный выстрел в голову, и отдыхает теперь от дел праведных на старинном Румянцевском кладбище...
Олег вздохнул. Что-то очень часто за последние дни он вспоминает отца.
Надо будет в воскресенье съездить на могилку, посмотреть, что да как. И свечку в церкви нелишне будет поставить за невинно убиенного раба Божьего...
Мотоцикл летел по широкому проспекту, обгоняя редкие автомашины. Олег не мог помнить, каким было это место раньше, однако он видел фотографии, на которых был запечатлен Великокняжеский переулок. Фотографии хранились в письменном столе отца, и он увидел их, когда разбирал бумаги после убийства. Олег рассматривал пожелтевшие от времени черно-белые снимки и не понимал, из-за чего подняли пену краеведы. Из-за двух десятков приземистых и неуклюжих развалюх, которые, наверное, ремонтировались последний раз в 1913 году? Радоваться нужно, что на месте этого убожества подняли этажи современные жилые дома, куда перебрались обитатели снесенных трущоб. А теперь первые этажи многоэтажек занимают магазинчики и офисы разных мелких фирм. Удобно и современно... Так что не стоит жалеть об исчезнувшем прошлом - тем более что в городе осталось еще немало каменных и даже деревянных избушек, построенных еще во времена царя Гороха, поэтому Староволжск еще долго будет соответствовать своему имени. Одно слово глухая провинция! И это в трех часах быстрой езды до Москвы, которая давно уже вступила в новое тысячелетие, как и весь цивилизованный мир по обе стороны Атлантики, а мы все еще держимся за деревянный девятнадцатый век!
Вечерело, смеркаясь, и на фасадах многоэтажек, стоящих вдоль Великокняжеского проспекта, зажглись неоновые рекламные огни, призывая горожан приобретать одежду, обувь и бытовую технику известных западных фирм, а также воспользоваться услугами местных банков. Но Олегу почему-то казалось, что современная реклама выглядит провинциально, если не сказать убого, словно рекламщики сами не до конца уверены в том, что в городе наступили новые рыночные времена, хотя социализм, долгое время господствовавший на территории нашей отдельно взятой страны, приказал долго жить еще лет десять назад.
Было около десяти вечера, но проспект был почти пустым, что тоже можно было объяснить лишь глухой провинциальностью города. В столице автомобильное движение не прекращается до самого позднего вечера, там не промчишься на мотоцикле с ветерком. То есть промчаться, конечно же, можно, однако потом, при удачном стечении обстоятельств, придется недельки три-четыре погостить у господина Склифосовского.
Если будет что соскрести с асфальта после лобового столкновения с каким-нибудь "джипом"...
"Так что есть некоторые преимущества у небольших городов", - подумал Олег с каким-то теплым чувством.
Словно услышав его мысли, Таня прибавила газу, так что мотоцикл на короткий миг даже привстал на заднее колесо. У Олега от испуга захватило дух, и он невольно вспомнил радостное лицо парня-байкера, улыбающегося с траурной фотографии. Он почему-то представил себя на фотографии, наклеенной на бетонное основание фонарного столба, и его передернуло от суеверного ужаса.
Мотоцикл, зарычав по-звериному, помчался прямо по разделительной линии.
"Где эти чертовы гаишники? - с сожалением думал Олег. - Когда не надо, они под каждым кустом..." Почему-то у Олега было такое ощущение, что его сегодняшняя поездка на мотоцикле кончится для него печально. Два колеса ему никогда не внушали доверия. Он где-то слышал, что двухколесная конструкция менее устойчива, чем четырехколесная.
