Джеймс Хоган - Вне времени
– Что вам не нравится? - переспросила Дина и продолжила без какого-либо перехода. - Да, я вот тоже все утро пытаюсь дозвониться, а номер занят. Я хочу сказать, не сию минуту занят, а все время.
Продолжая нажимать на кнопку повторного вызова, она приподняла телефонную трубку.
– Так, давайте начнем сначала, - предложил Копински. - Что вы делаете, когда подозреваете кражу? Вы это каким-то образом замечаете, да? Обнаруживаете сами или, может быть, устанавливаете наблюдение… - Лицо его вытянулось. - Н-да. Не подходит. С чего же вы все-таки начинаете?
– Ах, так?… И у них тоже. Так сколько же времени сейчас? - Дина что-то написала на листке бумаги. - О'кей. - Она положила телефонную трубку и посмотрела на Джо. - Понимаете, все зависит от повадок тех, за кем вы охотитесь. Но то, о чем говорил Граусс, ничего не дает. Единственное, что мы имеем, это проблемы со связью. - Она кивнула на листок бумаги и сменила тему разговора так же быстро, как артист на сцене меняет шляпу. - Дело не только в службе времени телефонных компаний. Часы центральной телефонной станции, куда я только что дозвонилась, показывают ровно 10:14. Люди все время звонят туда. Они говорят, что на их часах более раннее время. Поэтому линия все время занята.
Копински взглянул на свои старые механические часы. Стрелки! показывали 10:53. Электронные часы, которые он установил по восточному поясному времени в 7:25, когда разговаривал утром с Куином, отставали теперь на три минуты и показывали 10:50. Из любопытства он позвонил дежурному и спросил, работает ли еще канал NBC. Он работал. Какое время передали по этому каналу? 10:22. Итак, центральная телефонная станция на восемь минут отставала от NBC что равнялось 31 минуте отставания от восточного поясного времени (если электронные часы Копински все еще показывали восточное поясное время), а с того момента, как он сверял их утром, цифровые часы на три минуты отстали от механических. Он зафиксировал цифры, но не стал мучить себя мыслями о том, что бы это могло значить.
– Итак, если Эллис говорит, что дело срочное, - предложила Дина. - Нам необходимо привлечь помощников.
– Например? - взглянул на нее Копински.
– Математиков, - объявила Дина. - Их, должно быть, десятки в колледжах и университетах города.
– И астрономов, - прибавил Копински. - Это очевидные кандидаты.
– Может, пара специалистов по вопросам религии? - предложила Дина. - Если уж мы ищем новые взгляды на странные вещи… Копински передернул плечами, но, подумав, согласился. В этот момент зазвонил телефон. Звонила Руфь, секретарь Уэйда. Она сообщила, что шеф будет занят и не сможет встретиться с Джо после обеда.
– Идет, - согласился он и обратился к Дине: - Отправляйтесь к своим философам, а я загляну к парапсихологам.
Дина окинула взглядом беспорядок, царивший на ее рабочем столе.
– Скажите, Джо, откуда весь этот бедлам? - вздохнула она. - У эскимосов может быть сотня синонимов для такого состояния, но мне в голову приходит только слово «утонула». Я буквально погрязла в бумагах и мне не хватает времени их разобрать. Интересно, куда оно уходит?
Копински пожал плечами.
– Подшейте время к делам о потерянной собственности, - предложил он.
00:04
– Мошенники они все, - сообщил Копински, который успел посетить одного парапсихолога и теперь сожалел о потерянном времени. Они с Диной встретились в ресторанчике на Лексингтон-авеню, чтобы обменяться информацией. - С таким же успехом можно было сидеть дома и читать сказки. А что у нас с философами?
Дина принялась рыться в тетрадках и бумажках, валявшихся между чашкой кофе и тарелкой с наполовину съеденным сэндвичем. Сумочка, ее неизменная спутница, лежала рядом на стуле вместе с полиэтиленовым пакетом, набитым справочниками.
– Я разговаривала с Мортоном Брайдли из Колумбийского университета, с Шуманом из Фордхэма и с Арнольдом Гуппенгеймом из Нью-Йоркского университета… Она перевернула страницу, просмотрела каракули на следующей, затем покопалась в листах, лежащих на сахарнице. - И еще с парнем по имени Хаим Менделевич из Еврейской теоретической школы - его порекомендовал один из первых трех. Гелшард из Центра Рокфеллера куда-то спешил, но мне удалось встретиться с другим по имени… кажется, Хантер?… Да, вот, Герман Хантер.
– Итак, что мы имеем? - пробурчал Копински.
Дина откусила кусок сэндвича и, торопливо жуя, снова начала копаться в записях. Наконец она извлекла из-под кофейной чашки несколько клочков исписанной бумаги.
– Одно из самых ранних упоминаний о времени как самостоятельной сущности принадлежит Аристотелю в его «Категориях». Он определил время как одну из Категорий, - сообщила помощница.
– Ладно, а что такое категории?
– Кажется, никто этого не знает. Кант и Гегель тоже пользовались данным термином, но понимали его по-разному. Рассел охарактеризовал этих ученых так: «Не представляют интереса для философии, потому что не выражают никакой чистой идеи». Но Аристотель в своей «Физике» определяет время как «движение, допускающее исчисление». То есть движение, которое может быть подсчитано в цифрах.
– Почему? Что такого особенного в цифрах? - удивился Копински.
– Это не совсем ясно, - ответила Дина. - Кажется, Аристотель помешался на цифрах. Его интересовало, может ли время существовать без того, кто будет его отсчитывать, поскольку он полагал, что нечего считать, если считать некому. И это доказывает, что время не могло быть создано Богом.
Копински, не сводя глаз с Дины, орудовал зубочисткой. Девушка взяла следующий лист.
– Но Платон не согласен с Аристотелем. Он считал, что создатель хотел воспроизвести образ бессмертных богов. Но это было невозможно. Я имею в виду бессмертие. Потому что такими, насколько я знаю, являются боги. Значит, она должна была двигаться.
– Кто она?
– Вселенная. Ведь именно ее сотворил Создатель.
– Ах, да. Хорошо.
– И именно здесь возникло время. Без дней и ночей мы бы не имели представления о числах. Другими словами, Бог создал Солнце, чтобы животные научились арифметике…
Дина посмотрела на Копински и быстро перешла к другим записям.
– Святой Августин тоже считал, что время возникло из ничего. Понимаете, его интересовало, почему мир не создали раньше. И вот ответ: не могло быть никакого «раньше». Значит, время было создано в тот момент, когда создавалось все остальное.
– Гениально!
– Но в его системе доказательств были свои недостатки.
– Неужели?
– Да. Во-первых, он утверждал, что настоящее существует реально. Но он не сомневался, что реально существуют также прошлое и будущее. Именно здесь и заключалось противоречие.
