Владимир Заяц - Темпонавты - так их назовут
- Не продолжай, - сурово прервал его Архимед. - Я хочу верить в то, что город выстоит!
- Хорошо, - согласился Максим. - Я тебе расскажу о твоей дальнейшей судьбе. Но лишь для того, чтобы уговорить тебя спастись. Ты погибнешь от меча вражеского солдата, когда будешь чертить на песке. И слова твои переживут века: "Не трогай мои чертежи!" Но подумай, зачем тебе преждевременная смерть? Садись в мою машину, и улетим в будущее. Ты сможешь продлить свою жизнь на десять, а то и на двадцать лет. Послушай, я предлагаю тебе не пустяк - жизнь!
- Нет, чужеземец! - резко ответил Архимед и вдруг ясно улыбнулся. - Я исполню свой долг, не могу я покинуть родной город в такое время, и потомки за это возблагодарят меня... Остаюсь!
- Может быть, рассказать тебе о некоторых открытиях будущего? - спросил Максим. - Это облегчит твою работу.
Архимед хитро сощурился.
- В Сиракузах каждый знает: самая вкусная вода в том источнике, к которому ведет самая тяжелая тропа.
Максим открыл дверцу аппарата.
- Не знаю, сожалеть ли мне, что я не смог тебя убедить оставить Сиракузы, или нет?
- Не жалей! - Архимед прощально поднял руку. - Борьба за справедливость - ведь это прекрасно!
Максим забрался в кабину и тоже помахал рукой. Дверца захлопнулась. Он сидел, задумчиво глядя на панель. Куда отправиться? В XXI век или в XXII, а может, сразу в XXX махнуть? Хорошо бы отправиться туда - в далекое светлое будущее. Его там примут с радостью, он сможет почивать на лаврах, окруженный всеобщим уважением, как изобретатель машины времени. Отдыхать... А все ли сделано мною в двадцатом веке? Максим вспомнил гордый отказ Архимеда и решительно нажал на кнопку, под которой была неровная надпись: "Возвращение в точку старта".
Снова закружилась голова, и Максим почувствовал, что проваливается в бездонную яму. И в эти секунды ему почему-то вспомнился чертеж, который Архимед постеснялся ему показать. Тогда он показался Максиму чем-то удивительно знакомым, хотя и были там непонятные обозначения и символы, была незавершенность конструктивных элементов. Но только сейчас Максима внезапно озарило, что эта была наивная, но в основном верная принципиальная схема машины времени.
