Пол Андерсон - Самодельная ракета
Erin go bragh![10]
Генерал
Бич-Устрашающий-Зловредных-Англов О'Тул, командующий ЭВЛИТ
Подписал:
сержант первого класса Даниел О'Флаэрти
— Ах, — сказал герр Сироп, — так!
И, мрачно нажимая на педали, покатил дальше. Эти ребята, похоже, шутить не намерены.
Хотя он порой и выходил из себя, Кнуд Аксель Сироп не был человеком вспыльчивым. Он отмахал уже свое кулаками — и в Сан-Паулу, и в Адском порту, и в Юпитерианских доках теперь его больше привлекали кружка пива да партия в картишки в дружеском кругу. Портовые девицы могли дождаться от него разве что отеческой улыбки и не совсем отеческого шлепка; в Симмербеле его ждала жена Инга — хорошая жена, особенно если не обращать внимания на ее навязчивую идею, что без колючего шарфа вокруг шеи герр Сироп непременно схватит пневмонию. Свое неодобрение по поводу несметного количества мелких государств, выросших как грибы по всей Солнечной системе после того, как гирогравитационные устройства позволили создавать на астероидах терраподобные условия, Инга выражала более бурно и открыто, чем ее супруг; но он разделял ее чувства, хотя и на свой, мягкий и терпимый лад. Дома лучше.
Но иногда же человек имеет право рассердиться! Например, когда эти скупердяи, венерианские хозяева, с весами вместо сердец и задниц, заставляют его мучиться со спинором, который следовало заменить еще пять лет назад! Но что, спрашивается, он может сделать? Осталось всего несколько причалов, доступных для старых судов со старыми командами, куда можно пришвартоваться без всех этих новомодных приспособлений. Если «Меркурианскую девчонку» спишут на берег, придется и ему, Кнуду Акселю Сиропу, последовать за ней. Конечно, в дверь к нему тут же постучит симпатичный работник социального обеспечения и предложит симпатичную земную работенку — к примеру, третьим помощником на фабрике пищевых дрожжей, — и Инга каждый день будет кутать ему шею симпатичным шарфом. Герр Сироп содрогнулся и с силой нажал на педали.
Кабачок, в который спешил инженер, находился на краю улицы Фладден Филд. Грендельцы отнюдь не стремились к воссозданию исключительно и только атмосферы английских кафе. Погребок «Верхний Гейдельберг» был расположен между турецким ресторанчиком «Пилав» и салуном-пиццерией «Последний шанс Петра». Герр Сироп прислонил велосипед к стене и толкнул дубовую дверь с изображением легендарного Гамбринуса.
Помещение было длинное, с низким потолком и закопченными стропилами. Грубые деревянные столы, скамьи, полутьма и свечи; вдоль стен — большие пивные бочки; скрещенные сабли над рядами глиняных кружек, возвещающих миру, что «Gutes Bier und junge Weiber sind die besten Zeitvertreiber».[11] Ho погребок был пуст. Конечно, еще не вечер, но тишина была уж очень зловещей. Стюартовские легитимисты, основавшие английское скопление, никогда не признавали временных табу родины-матери.
Герр Сироп, широко расставив крепкие ноги, огляделся кругом.
— Эй! — позвал он. — Эй, кто-нипуть! Кте вы, херр Пахманн?
Во тьме за стойкой послышался шорох, и оттуда выкатился марсианин. Для своей расы он был довольно высок — серый безволосый купол его головоторса доходил инженеру до пояса, — а четыре ходовых щупальца бежали по полу с непривычной для землянина резвостью. Два ручных щупальца марсианина лихорадочно извивались, толстый плоский нос подрагивал под огромным лбом, широкий безгубый рот что-то бессвязно лепетал, а выпученные глаза то и дело закатывались, выражая душевные страдания. Когда марсианин подошел поближе, герр Сироп заметил, что он как-то умудрился втиснуть себя в вышитую рубашку и lederhosen. Купол головоторса венчала тирольская шапочка.
— Ach! — пропищал марсианин. — Wer da? Wilkommen, mein дорогой друг, sitzen[12] сюда и…
— Gud bevare's![13] — воскликнул инженер, подхватывая свою трубку, выпавшую изо рта. — Что тут творится? Кте старый Ханс Пахманн?
— Ach, герр Бахманн ушел на пению, — ответил марсианин. — Я откупил его der бизнес. То есть, прошу прощения, я хотел сказать, что der бизнес я у него откупирен. — Марсианин остановился напротив гостя, протягивая три бескостных пальца. — Меня зовут Сармишкиду. То есть Сармишкиду фон Химмельшмидт. Садитесь и чувствуйте себя gemutlich.[14]
— А я Кнут Аксель Сироп с «Меркурианской тевчонки».
— А-а, с корабля, который привозит мне пиво? Или привозил? Давайте-ка выпьем! — Марсианин юркнул к стойке, схватил две глиняные кружки, вернулся и взгромоздился на скамью напротив севшего за стол землянина. — Prosit![15]
Марсианин, выставляющий кому-то пиво, был самым удивительным событием дня. Но и то сказать, невооруженным глазом было видно, что Сармишкиду фон Химмельшмидт сильно расстроен. Трепыхаясь всем телом и хлопая, как опахалом, слоновьими ушами, он принялся набивать табаком тирольскую трубку.
— Как вас укорастило купить этот покрепок? — спросил герр Сироп, надеясь привести хозяина в чувство.
— Ach! Я приехал сюда в годичный отпуск — на один Утту-год, то есть марсианский год. Я профессор математики в Энлилуралумском университете. — Поскольку каждый житель Энлилуралума занимал какую-нибудь должность в университете, в основном на факультете математики, герр Сироп не очень впечатлялся. — В то время погребок был доходным местечком. Экстраполировав возможности, я соблазнился предложением герра Бахманна и выкупил кабачок. Я вложил в него все свои сбережения и даже взял ссуду под залог на Утту…
— Ах-ах! — сочувственно заахал герр Сироп, ибо даже жестокосердые хозяева космолинии «Черная сфера» в подметки не годились марсианским банкирам. Те просто наслаждались возможностью лишить кого-нибудь права выкупа. Эта процедура сопровождалась целой церемонией: клерки, пританцовывая разбрасывали аннулированные чеки, в то время как хор вице-президентов исполнял литанию. — А нынче тоходы уше не те, верно?
— Доходы практически находятся на асимптотическом нуле, — простонал Сармишкиду. — Оккупация, сами понимаете. Мы отрезаны от остальной Вселенной. А туристский сезон начинается через две недели! Гэлы же собираются тут пробыть как минимум шесть недель и за это время наверняка повернут планетоид на новую орбиту, удаленную от торговых путей, a то и вовсе разрушат его в борьбе за Лейке! Из-за этой неопределенности вся местная торговля пошла прахом. Ach, es ist ganz schrecklich![16] Я разорен!
— Но если я правильно помню, — сказал озадаченно герр Сироп, — Нью-Винчестер, анклийская столица, нахотится всево в тесяти тысячах километров отсюта! Почему они не прислали поевой корапль?
