Клиффорд Саймак - Роковая кукла. Сборник фантастических романов
— Клянусь Богом, время есть! — завопил я.
Я сорвал с плеча ружье и, держа его над головой Доббина, направил дуло на дорогу впереди нас.
— Закройте глаза! — крикнул я своим спутникам и нажал на курок. Я прищурился, но все равно вспышка лазерного света, отраженного от земли, чуть не ослепила меня. Доббин встал на дыбы и закружился волчком. Когда я открыл глаза, мы уже мчались к кораблю.
— Вы погубите нас, — простонал Доббин. — Мы погибнем, безумец!
Оглянувшись, я убедился, что все лошадки следовали по пятам. Оказывается, Доббин был их вожаком, и куда бы он ни направился, лошади послушно сопровождали его.
Я заметил, что в том месте на дороге, куда попал лазерный заряд, не было даже отметины, хотя я ожидал увидеть дымящуюся воронку. Ведь след остается от любого, самого слабого выстрела.
Сара ехала, прикрыв глаза рукой.
— Вы в порядке? — спросил я.
— Идиот! — закричала она.
— Я предупредил, чтобы вы закрыли глаза, — сказал я. — Всегда бывает такая яркая вспышка.
— Ты крикнул и сразу же выстрелил, — ответила Сара. — А мы не успели.
Она отняла руку от лица и тут же зажмурила глаза, но я успел заметить, что — слава Богу! — она не пострадала. Просто был повод поблефовать, а она никогда его не упускала.
Между тем существо, которое обливало корабль, уже удалялось от нас через поле. Оно мчалось, вытянув шею вперед, с безумной скоростью. Я даже решил, что оно продвигалось на колесах или гусеницах.
— Пожалуйста, сэр, — молил Доббин. — Мы попросту теряем время. Вы ничем не поможете.
— Еще одно слово, — сказал я, — и на этот раз ты тоже получишь.
Мы приблизились к кораблю, и Доббин притормозил. Я не стал ждать, пока он остановится. Лошадка еще продолжала покачиваться, а я уже спрыгнул на землю и бежал к кораблю. Правда, я и сам не знал, что собираюсь предпринять.
Я подбежал к кораблю и увидел, что он покрыт веществом, похожим на заиндевевшее стекло. Каждый дюйм машины был затянут белой оболочкой, из-под которой нигде не проглядывал металл. Это был уже не настоящий корабль, а просто макет. Уменьшенный в размерах, он мог бы сойти за сувенирный значок.
Я прикоснулся к кораблю. Покрытие было гладкое и твердое. Теперь уже ничто не напоминало о том, что корабль сделан из металла. Я постучал по машине прикладом, и корабль зазвенел, как колокол. Звук отозвался по всему полю и эхом возвратился от городской стены.
— Что с ним? — спросила Сара. Ее голос слегка дрожал. Это был ее корабль, и он не был ей безразличен.
— Какое-то твердое покрытие, — объяснил я. — Кажется, корабль опечатан.
— Вы хотите сказать, что теперь нельзя войти внутрь?
— Не знаю. Возможно, удастся отколупать это кувалдой.
Она сделала резкое движение, и вот уже — винтовка сдернута, приклад прижат к плечу. Как бы нелепо ни выглядело ее оружие, но, точно скажу, обращаться с ним она умела.
Прозвучал выстрел, и лошадки в страхе попятились. Но громче, чем выстрел, прозвучал другой звук — неприятное завывание, почти вопль. Наш молочно-белый корабль глухо загудел под ударом пули, которая, бешено крутясь, с пронзительным свистом отскочила от его поверхности. Но белизна корабля оставалась нетронутой; в том месте, куда попала пуля, не было и следа. Не было ни трещинки, ни пятнышка, ни отметины — от пули мощностью в две тысячи фунтов!
Тогда я поднял лазерное ружье, но Доббин сказал:
— Это бессмысленно, неразумный вы человек. Здесь уж ничего не поделать.
Я со злостью обернулся к нему.
— Кажется, я предупреждал, — почти провизжал я. — Еще одно слово — и получишь в лоб!
— Насилие, — самоуверенно заметил Доббин, — не поможет. А вот пребывание здесь после захода солнца приведет к немедленной смерти.
— Но наш корабль! — отчаянно крикнул я.
— Корабль опечатан, — сказал Доббин. — Так же, как и все другие. И хорошо еще, что при этом вы оказались снаружи, а не внутри корабля.
Я знал, что Доббин был прав, хотя мне было трудно признаться себе в этом. Вспомнив, что лазерный луч не оставил следов на поле, я вдруг понял, почему вокруг все было одинакового белого цвета. Конечно же, белое поле, белые корабли, белый город — все было покрыто одним и тем же сверхпрочным веществом, которое было невозможно разрушить.
— Я скорблю вместе с вами, — сказал Доббин без сожаления в голосе. — Я разделяю ваше возмущение. Но однажды посетивший эту планету никогда не покинет ее. Хотя это не обязательно означает смерть. Я сочувствую вам и умоляю двинуться в путь, чтобы мы могли надежно укрыться.
Я взглянул на Сару, и она незаметно кивнула. Я знал: она рассуждала так же, как я, и уже давно приняла решение. Оставаться было бесполезно. Корабль опечатан — и этим сказано все. Утром мы, возможно, вернемся и попробуем что-нибудь предпринять. С тех пор, как мы повстречались с Доббином, он не перестает говорить об опасности. Так или иначе — но проверить это было нельзя. И единственный разумный выход — последовать за лошадкой.
Поэтому я быстро вскочил в седло, и не успел я как следует усесться, как Доббин уже развернулся и начал свой бег.
— Мы потеряли очень много времени, — сказал он. — Но мы приложим все силы и попытаемся наверстать упущенное. Мы еще можем успеть.
Теперь уже почти все поле находилось в тени, только небо еще оставалось светлым. Из города надвигалась легкая сумрачная дымка.
Итак, вырваться с этой планеты невозможно. Так сказал Доббин, но это только слова, и ничего более. Похоже, что кто-то действительно намеревается задержать нас здесь, — и именно по этой причине опечатал наш корабль. Но должен же быть какой-нибудь выход, говорил я себе, какой-нибудь способ покинуть планету, и нам необходимо воспользоваться им. Выход можно найти всегда.
Мы приближались к городу, и он приобретал все более четкие контуры. У домов появилась форма. До сих пор они выглядели одним сплошным массивом и напоминали громадный утес на ровном поле. Здания казались высокими даже с середины поля, теперь же их крыши терялись из виду высоко в небе.
Город был по-прежнему пуст. Нигде в окнах не горел свет — если, конечно, в домах вообще присутствовали окна. Возле зданий не было никакого движения. И не было приземистых домишек, обычных для городских окраин: поле вплотную подступало к зданиям, устремленным в небесную высь.
Лошади во весь опор мчались по направлению к городу, звонко цокая полозьями — точь-в-точь табун лошадей, спасающийся от бури. Мне стоило только приноровиться к езде на лошадях-качалках, как она мне понравилась. Просто надо было расслабиться и отдаться во власть непрерывной качки.
