Анатолий Днепров - Трагедия на улице Парадиз
- Но причем здесь оружие для отрядов Сопротивления?
Дешлен усмехнулся:
-Вы торопитесь. В надписи сказано еще и то, что перед смертью Сахура приказал принести богу Ра жертвоприношение - чуть ли не целую гору золота и драгоценных камней. И клад этот был зарыт в тайнике.
- Ну и что, - сказала Ирэн. - Если вы имеете в виду дары Сахуры, то они, конечно, безнадежно потеряны. Прошло ведь столько тысячелетий.
- Я уверен, что клад остался нераскопанным, во всяком случае мы можем это проверить.
- Проверить? - я вообще перестал что-либо понимать. - Как же вы собираетесь узнать, где он находится или находился?
- Нам об этом расскажет сам царь Сахура, - произнес Дешлэн и отошел к окну.
Если бы в этот момент в комнате взорвалась граната или потолок прошиб метеор, мы бы были меньше удивлены: я и Ирэн переглянулись и поняли, что у нас мелькнула одна и та же мысль: "В голове у Дешлена не все в порядке". Только Жокль благоговейно хранил молчание и восхищенными глазами смотрел на своего спасителя.
Позволив нам за несколько мучительных минут передумать все, что нам хотелось, Дешлен продолжал:
- Мои дорогие друзья, это не парадокс. Я верю, что вы умные люди и правильно поняли то, что я вам говорил. В затравке содержится в зашифрованном виде план построения всего живого существа. Если такую затравку поместить в подходящую питательную среду, она вырастет в полноценный взрослый организм. Рука и нога Жоклена - этому свидетельство. Какой должна быть питательная среда, я знаю. Остается дело за немногим - хотя бы за одной клеткой фараона Сахуры.
- Но это бессмысленно! - закричал я. - Фараон пролежал в земле более тридцати столетий! Всем известно, что полная минерализация, то есть полное разрушение органических веществ в земле происходит максимум за двадцать лет. У нас нет никаких шансов раздобыть затравку для регенерации Сахуры!
- Это никем не доказано, - безжалостно произнес Дешлен. - Последние археологические раскопки показали, что зерно пшеницы, извлеченное из гробницы фараона, хорошо проросло, хотя и пролежало несколько тысяч лет. Жизнь более цепка и более живуча, чем мы думаем.
- Учтите, - продолжал он, - что труп Сахуры был забальзамирован и захоронен в каменном гробу, в песчаной почве, в жаркой, лишенной грунтовых вод стране. Я не верю, что в теле фараона не сохранилось ни одной дремлющей тысячелетия живой клетки. Для эксперимента мне нужна кость из трупа фараона, одна-единственная кость...
IV
- Когда осенью сорок первого года, - продолжал незнакомец, - я пришел в музей Гиме, там было сумрачно и пусто. Был дождливый весенний вечер, и тишина залов нарушалась шагами редких посетителей. Улучив минуту, я спрятался за одной из египетских статуй и выждал, пока все не уйдут и привратник не закроет вход в помещение. Ночью без труда я вскрыл стеклянную витрину, за которой хранилась мумия, и при помощи ножа и небольшой пилы отсек кусочек позвоночника. Как только утром дверь в музей снова открылась, я, никем не замеченный, вышел на улицу.
Вы знаете, что люди по утрам думают совершенно иначе, чем ночью. Часто серьезные и величественные мысли, возникшие ночью кажутся смешными и мелкими утром. Примерно так было и со мной, когда я шагал по улицам Парижа с прахом фараона в кармане. Редкие прохожие обращали внимание на мою смеющуюся физиономию, не подозревая, что причиной этому был находившийся в моем кармане египетский фараон, который должен был своими богатствами помочь французскому сопротивлению! Что может быть более диким! Я шел на улицу Парадиз преисполненный иронии и сарказма по адресу автора этой бредовой идеи, профессора Дешлена. Насколько убедительными казались мне доводы Дешлена, когда я его слушал, настолько сумасбродными они представлялись мне теперь, после того, как я собственными руками почувствовал, из чего мы собираемся восстановить древнего египтянина.
В кабинете Дешлена все меня ждали. Ирэн бросилась мне на шею со слезами на глазах. Она волновалась всю ночь, боясь, что со мной что-нибудь случится.
Я бросил мешочек с останками мумии и сел.
- Вот ваш подарок Франции, профессор! Надеюсь, здесь хватит материала не на одного, а на десять фараонов.
Не обращая внимания на мои слова, Дешлен высыпал содержимое мешочка на большое стекло. Своими тонкими и быстрыми, как у пианиста, пальцами он стал быстро разгребать желтовато-серую массу, отделяя маленькие комочки от больших. Одна из костей была размером с кулак. На ней-то он и остановил свое внимание. Он долго рассматривал ее в лупу и затем сказал:
-Я вас поздравляю. Вам удалось добыть седьмой позвонок египетского владыки. Он хорошо сохранился. С него-то мы и начнем наши опыты.
Дальше было следующее. Дешлеи осторожно промыл позвонок в дистиллированной воде и поместил его в банку со слабым раствором лимонной кислоты. Затем Дешлен извлек его и переложил в раствор щелочи, для того чтобы удалить минеральные образования, содержащие соли кремния. Процесс растворения кремниевых соединений продолжался долго. Вначале Дешлен помешивал раствор стеклянной палочкой, а затем знаком пригласил заняться этим Жокля. Он стал ходить из угла в угол в напряженном раздумье. Мы молча следили за ним глазами. Несколько раз он останавливался и пытливо рассматривал кость. Затем он улыбнулся и, потирая по обыкновению руки, сказал:
-Я совершенно уверен, что когда мы уберем верхний защитный слой, мы найдем то зерно, которое должно дать свои ростки!
Удаление кремниевой оболочки с кости происходило очень медленно, тем более, что по мере ее растворения Дешлен заменял раствор щелочи на все более и более слабый и понижал температуру ванны. Это длилось несколько дней.
За это время мы успели оборудовать в большом зале столы, расставили дистилляторы, термостаты, холодильники, колонки для качественного и количественного анализа органических соединений. На одном из столов моя жена поставила в ряд множество склянок с растворами аминокислот, приготовленных по рецептам Дешлена.
У самого окна, на водяной бане был установлен небольшой прямоугольный аквариум, возле которого расположился баллон с кислородом. Именно в этом аквариуме должна была осуществляться первая стадия регенерации царя из Абусира.
И вот однажды вечером, дней через десять после того, как кость начала подвергаться тщательной обработке, мы по обыкновению сидели в большом зале и каждый занимался своим делом. Ирэн развешивала на аналитических весах вещества для физиологического раствора, я проверял чистоту недавно приобретенного глобулина, а Жокль сидя дремал, медленно помешивая раствор в банке с костью. Вдруг раздался голос Дешлена, который как вкопанный остановился возле Жокля.
