Роберт Янг - «Если», 1996 № 08
Ему никогда не случалось видеть гибель цивилизации, и он с внезапной ясностью осознал, что и не хочет ее видеть и в особенности не хочет играть определяющую роль в гибели этой планеты. А может, здесь все же найдется участок здоровой ткани? Может, стоит попробовать еще раз?
Пальцы сами собой отпрянули от передатчика. Он принялся вновь расширять поле.
Новый суетливый каньон, очень похожий на предыдущий, только сумятица, пожалуй, еще сильнее, но это, возможно, из-за иного времени суток. Отыскать укрытие, пригодное для базирования, было нелегко, но в конце концов он кое-как пристроился в тупичке, куда местные заглядывали не часто.
Два подопытных подряд оказались «альпинистами». В обоих случаях доминирующий мотив был типичным — страх. Третий субъект предъявил символы, повторяющиеся до странности часто, — лес и туманное воспоминание о давнем светлом пятне. Вся разница, что у кого-то пятно напоминало сад, а у кого-то — покрытую травой лужайку.
Затем попались еще три «покорителя вершин». В отчаянии Гхан решил посетить другой район города.
И еще один…
Горы, леса, смутно припоминаемые сады. Страх, ненависть, смятение…
Мимо Гхана прошествовал высокий мужчина благородной наружности. Нечто свеженькое — обширное плато, уставленное массивными статуями.
Гхан ощутил, что движется по плато меж статуй, кланяясь почти Каждой из них, а изредка припадая к подножиям в поцелуе. В отдалении высится огромный обелиск, устремленный в небо, вершина его Полускрыта за пушистыми облаками. Обелиск сияет белизной, он Прекрасен.
Наконец-то, подумал Гхан, прорезалось что-то небезнадежное.
Но вот мужчина ощутил, что на плато он не один. Вокруг ощущались чьи-то потаенные шевеления, а однажды он натолкнулся на другого исповедующего тот же культ. Мужчина без промедления скользнул за соседнюю статую, торопливо прильнул к ее подножию и стал обходить другого широким кругом, кланяясь, падая на колени и лобзая камни. И вздохнул облегченно, едва понял, что обогнал соперника, — а когда поднял взгляд на обелиск, тот оказался так же далек, как и прежде.
Гхан вернулся в беседку. Дело шло к вечеру, над выбеленными полями поднялся ветерок. Небо было все таким же ясным и синим. Он опять потянулся к передатчику, пальцы вновь нащупали крошечный активатор. И остановились снова.
Рядом с передатчиком лежал сложенный, придавленный камушком листок из блокнота. Он не без удивления поднял листок и разглядел, что на наружной его стороне старательно выведено: «Мистеру Гану».
Развернул листок. По краям бумага была окаймлена чередой забавных, усердно повторенных рисунков. По первому впечатлению, это были деформированные кружки — вдавленные вверху, вытянутые книзу. Но каждый кружок был густо замазан красным карандашом, и на каждом, чтобы не оставалось сомнений, было начирикано одно и то же слово: «серце». В центре листка находился такой же кособокий кружок, но гораздо большего размера и не закрашенный. Зато в нем уместилось несколько строк печатными буквами:
«МНЕ ЖАЛКО ШТО У ТЕБЯ НЕТ СЕРЦА. МАМА ГОВОРИТ ШТО ТЫ МОЕ ВООБРАЖЕНИЕ НО Я ЗНАЮ ТЫ ЖИВОЙ И НА САМОМ ДЕЛЕ БУДЕШЬ МОИМ ДРУГОМ?»
Гхан долго сидел в беседке не шевелясь. Февральский ветер, нале-тая со снежных полей, свистел в оголенных розовых кустах и ерошил реснички у него на коже. Листочек из блокнота то и дело вздрагивал в руке, и каждый раз, скашивая глаза вниз, он видел багряные сердца и прихрамывающие бесхитростные слова.
Спустя какое-то время он поднялся и двинулся по мертвым с прошлого года клумбам в сторону построек. Завернул за угол амбара и приблизился к убогому белому домику.
Девочка стояла на крылечке, сердито втолковывая что-то растрепанной кукле, посаженной на перила. Гхана она не видела. Он, в свою очередь, остановился на снегу и подождал, пока она не повернется и не обратит на него внимание. Тогда он скользнул в глубины голубых глаз…
Поляна. И не просто поляна, а сад. Радужные цветники, зеленые дорожки. Молочно-белые фонтаны, переливчатый смех воды. Теплый летний воздух напоен солнечным светом.
Он стал не спеша обходить сад и очутился у синего ручейка, через который был перекинут изящный мостик. Поднялся на мостик, глянул вниз, в чистую незамутненную воду. С белого облака слетела певчая птичка и уселась ему на плечо.
Отсюда, с мостика, был виден и лес. Темный неприветливый лес окружал сад кольцом, подступал к нему вплотную. Казалось, прямо у него на глазах лес надвинулся еще ближе, еще безжалостнее. Певчая птичка вдруг снялась с плеча и улетела…
Девочка с серьезным видом вглядывалась в гостя.
— Хочу поблагодарить тебя за твое письмо, — произнес Гхан. — Очень хорошее письмо.
— Ты пропал. Я не знала, вернешься ли ты сюда, — сказала она.
— Оставила записку на всякий случай. Ты больше не будешь пропадать?
— Не буду, — ответил Гхан. — Если уеду, то ненадолго.
ОТПРАВИТЕЛЬ:
Верховный арбитр Гхан
Полевой лагерь I
Соль III
АДРЕСАТ:
Администрация по инопланетным культурам
Межзвездный штаб
Состери III
ПРЕДПОСЫЛКИ: Любое правительственное учреждение, претендующее на объективность, если оно считает себе вправе уничтожить какую-либо цивилизацию или ее часть, должно заведомо обладать двумя характеристиками: 1) божественной непогрешимостью и 2) всеохватными знаниями. Тщательно взвешенное мнение Верховного арбитра сводится к тому, что действующие состерианские учреждения не располагают ни первым, ни вторым качеством.
Уточняющее, а также взвешенное мнение Верховного арбитра заключается в том, что учреждение, известное как Администрация по инопланетным культурам, склонно к предвзятости и поспешным выводам, следовательно, не заслуживает доверия; что подразделение названной Администрации — Департамент обследования внешних рубежей — неспособно заглянуть даже на микромиллиметр дальше собственного коллективного хобота.
ВЫВОД: Состерианская Федерация — старейшая известная цивилизация Галактики, и тем не менее, при всей своей интеллектуальной зрелости, она, по-видимому, не осознала той истины, что будущее любой разумной расы нельзя экстраполировать, опираясь на анализ ее нынешних представителей; оно зависит от разума тех, кто придет к власти на планете завтра.
Потенциальное будущее планеты Соль III не имеет ничего общего с ее прискорбным настоящим.
Грядущие правители планеты Соль III оценят наши руководящие советы.
