Роальд Даль - Чудесный грамматизатор
На них отовсюду начали сыпаться деньги. Найп медленно и осторожно повышал выпуск продукции, и через полгода он уже рассылал тридцать рассказов в неделю, и примерно половина их находила покупателей.
Он начал приобретать известность в литературных кругах как талантливый и плодовитый писатель. То же самое происходило и с мистером Боленом; впрочем, хотя он об этом не догадывался — его имя пользовалось несколько меньшей популярностью. Одновременно Найп ввёл в дело около дюжины вымышленных личностей, которые выступали в роли многообещающих молодых авторов. Предприятие процветало.
Как раз в этот период было решено приспособить машину к тому, чтобы она писала не только рассказы, но и романы. Мистер Болен, жаждавший ещё большей славы в литературном мире, настаивал, чтобы Найп немедленно приступил к выполнению этой грандиозной задачи.
— Я хочу написать роман, — твердил он. — Я хочу написать роман.
— Мы все будем писать романы, — заверял его Найп. — В любых количествах, сколько душе угодно. Но, прошу вас, наберитесь терпения.
— Послушайте, Найп. Я намерен написать серьёзный роман, нечто такое, что заставит их всех призадуматься. Честно говоря, меня уже начало мутить от тех рассказов, под которыми вы в последнее время ставите моё имя.
— Уверяю вас, мистер Болен, что с тем распределительным щитом, который я сейчас монтирую, вы сможете написать любую книгу, какую только захотите.
И это была правда: через пару месяцев гений Адольфа Найпа не только приспособил машину к написанию романов, но и создал изумительную новую систему регулировки, которая давала автору возможность предварительно выбрать по вкусу любой сюжет и любой литературный стиль.
Сначала, нажав одну из кнопок первого ряда, автор делал свой основной выбор: роман исторический, сатирический, философский, политический, лирический, юмористический, бытовой. Затем, перейдя ко второму ряду кнопок, он выбирал тему: военная жизнь, жизнь первых поселенцев, гражданская война, мировая война, расовая проблема, Дальний Запад, сельская жизнь, воспоминания детства, мореплавание, морское дно и пр. Третий ряд кнопок относился к литературному стилю: классический, эксцентричный, народный, Хемингуэй, Фолкнер, Джойс, женский и т. д. Кнопки четвёртого ряда помогали выбрать героев, пятого — лексикон и так далее — всего было десять длинных рядов кнопок.
Наконец, был ещё такой момент, как «страсть». Внимательно проштудировав книги, названиями которых начинался список бестселлеров за прошлый год, Адольф Найп пришёл к выводу, что «страсть» является наиболее важным ингредиентом романа — волшебным катализатором, который мог принести скучнейшему роману самый шумный успех, во всяком случае, с финансовой точки зрения. Но Найп также понял и то, что страсть была сильнодействующим средством и её следовало распределять с осторожностью — в точно отмеренных пропорциях в к месту, и, чтобы обеспечить это, он изобрёл отдельный самостоятельный регулятор, приводившийся в действие двумя ножными педалями, похожими на педаль сцепления и тормозную педаль автомашины. Одна из педалей определяла количество впрыскиваемой в роман страсти, другая регулировала её интенсивность.
Когда всё было готово, он с гордостью ввёл мистера Болена в здание, где помещалась машина, и начал объяснять ему процедуру написания романа.
— Боже мой, Найп! Я никогда не сумею всё это проделать! Пропади оно всё пропадом, легче ведь написать его вручную!
— Я вам обещаю, мистер Болен, что вы скоро к этому привыкнете. Через одну-две недели вы будете управлять ею почти не задумываясь. Это так же просто, как научиться водить машину.
Это, конечно, было посложнее. Но, попрактиковавшись несколько часов, мистер Болен начал приобретать сноровку, и поздно вечером он попросил Найпа подготовиться к изготовлению первого романа.
— Я хочу написать серьёзный роман, Найп.
Мистер Болен осторожно нажал пальцем кнопки.
Жанр — роман-сатира.
Тема — расовая проблема.
Стиль — классический.
Герои — шесть мужчин, четыре женщины, один ребёнок.
Объём — пятнадцать глав.
Найп щёлкнул выключателем. Раздалось мощное гудение и режущий слух стук электрической пишущей машинки. В корзину стали падать листки с текстом, по одному через каждые две секунды. Но мистер Болен, вне себя от волнения, оглушённый этим грохотом и вынужденный одновременно нажимать на клавиши, следить за счётчиком глав и указателем скорости и регулировать количество и интенсивность страсти, совершенно растерялся. И реакция его была в точности такой же, как у человека, впервые севшего за руль автомашины, — он нажал ногами на обе педали и не отпускал их до тех пор, пока машина не остановилась.
— Поздравляю с вашим первым романом, — сказал Найп, вынимая из корзины пухлую пачку страниц.
На лице мистера Болена блестели мельчайшие капельки пота.
— Покажите-ка, Найп, что там получилось. Он начал читать первую главу, передавая затем страницы Найпу.
— Великий боже, Найп! Что это такое! Тонкая фиолетовая губа мистера Болена слегка шевелилась, пережёвывая слова, щёки его начали медленно раздуваться.
— Взгляните вот сюда, Найп! Это возмутительно!
— Я бы сказал, сэр, что это написано несколько смело
— Смело! Это омерзительно! Я не могу под этим подписаться!
— Вы правы, сэр Вы правы.
— Найп! Вы, очевидно, решили сыграть со мной скверную шутку?
— О нет, сэр! Что вы!
— Это именно так и выглядит.
— А вам не кажется, мистер Болен, что вы слишком уж сильно нажимали на педали регулятора страсти? Почему бы вам не попробовать ещё?
И мистер Болен создал второй роман, и на сей раз он уже соответствовал замыслу.
Рукопись была прочтена издателем на этой же неделе и с восторгом принята. Следующий роман Найп подписал своим собственным именем, а потом, не долго думая, изготовил ещё дюжину. Литературное агентство Адольфа Найпа мгновенно прославилось своей богатой коллекцией молодых многообещающих авторов. И снова со всех сторон потекли деньги.
На этом-то этапе у молодого Найпа и появился истинный талант к большому, бизнесу.
— Послушайте, мистер Болен, — однажды сказал он, — у нас всё ещё слишком много конкурентов. Почему бы вам не поглотить всех остальных писателей страны?
Мистера Болена, который теперь щеголял в бархатной куртке бутылочного цвета и позволил своей шевелюре прикрыть две трети ушей, вполне устраивало нынешнее положение дел.
— Не знаю, что вы имеете в виду, мой мальчик. Ведь нельзя же так, за здорово живёшь, поглотить всех писателей.
