Гарм Видар - Чёртово колесо
ТРИНАДЦАТЬ, НЕЧЕТНОЕ
"Я одинок. Я всегда был одинок. Одинок среди людей. Одинок наедине с собой. Тень одиночества неслышно скользит за мной по руслу моей непутевой судьбы, неотвратимая как возмездие. Одиночество это моя профессия. Крылья? Ха! Крылья - бесполезный аксессуар. Если ты все равно один, то зачем куда-то лететь? Крылья это мой горб - только еще более усиливающий мое гипертрофированное одиночество. Взлелеянное и... ненавистное. ОДИНОЧЕСТВО. И все-таки одиночество это свобода, а я... покорный РАБ этой свободы. Но крылья! Ах, крылья!!! Эх, крылья..." - Толстый Макс с сомнением разглядывает свое отражение в огромной зеркальной витрине. - "Да крылья! Крылья!!! Черт бы их побрал..."
Макс замечает тень за своей спиной. Это Эрих. В призрачном свете уличных фонарей лицо его кажется неестественно плоским, как блеклая карнавальная маска. Навстречу ему, с таким же неестественно безжизненным лицом, идет Лиз. У нее неуверенная походка, словно асфальт под ней стал зыбким. Встреча кажется неизбежной... Но Лиз проходит мимо, а Эрих остается стоять, глядя невидящими глазами в черное беззвездное небо. Макс подходит ближе и понимает, что Эрих мертв, и мертв очень давно. Именно поэтому его лицо напоминает маску - лицо мумии.
Вдруг один из манекенов в витрине подмигивает Максу:
- Это же надо было умудриться быть таким дураком? - говорит манекен голосом Виктора.
Макс хочет ответить, но не успевает: огромная крылатая тень врезается в стекло витрины. Виктор взвизгивает и убегает. Крылатая тень слабо бьется на хрустальном ковре, пачкая осколки кровью.
- Ведь я летел, правда? Ведь летел? Я долго летел. Я бы еще мог долго летать... Просто крыло подвернулось... - хрипит Дитрих.
- Теперь подохнет, - говорит Прайс с холодным равнодушием взирая на истекающего кровью Дитриха.
- Выживет, - неуверенно возражает Макс. - Они, писатели - живучие. А впрочем...
Мимо проходит Каролайн.
- А эта до сих пор жива... Странно, - Прайс провожает Каролайн задумчивым взглядом и поправляет на плече автомат.
- У нее тринадцатый номер, - говорит бесшумно возникший из мрака Харди и вопросительно смотрит на Макса.
- СОРОК ДЕВЯТЫЙ, - спокойно отвечает Макс на немой вопрос.
- Прекрасно! - кивает Харди, и легко подпрыгнув, взмывает в ночное небо, спокойно и уверенно работая огромными крыльями.
Автоматная очередь разбивает тишину на множество несуразных осколков.
- Напрасно, вы так, - укоризненно говорит Прайсу Макс, глядя как медленно заваливаясь на левое крыло начинает падать Харди.
- Для него так будет лучше, - спокойно говорит Прайс, любовно поглаживая ствол автомата.
"Игра в ОДИНОЧЕСТВО. Бег по заколдованному кругу. Бег до изнеможения До смерти. ОДИНОЧЕСТВО!" - Макс тяжело разбегается и неуклюже взмахнув пару раз крыльями, совершенно вялыми и атрофировавшимися, неожиданно для самого себя начинает подниматься. Рядом иронически ухмыляясь летит Прайс.
- А теперь профессор, делайте как я! - яростно выкрикивает Прайс и сложив крылья камнем падает на булыжную мостовую. Под ним появляется огромное ЧЕРНОЕ пятно. Пятно начинает медленно расползаться, захватывая все больше и больше пространства вокруг. И когда пятно становится уже совершенно беззастенчиво бесстыжим и всеобъемлющим, Макс складывает крылья...
И подступает мрак. ЧЕРНОЕ.
- ЧЕРНОЕ! - объявляет Харди.
Дитрих вздрагивает ("Какая нелепая ИГРА!"), а Виктор с досадой констатирует:
- Вам везет, Прайс.
- Как обычно, - откликается Прайс, и в голосе его сквозит скука.
А шарик все катится...
