Алан Фостер - Избранные произведения. Т. 8. Квози: Квози. КОТализатор
Поющий впечатляюще провел двойной удар, но для этого ему потребовались все его силы. И в завершающей стадии ему не удалось как следует проконтролировать свои действия. Коготь его седьмого пальца скользнул по левому предплечью Смотрящего-на-Карты, когда тот пытался защититься от удара. Будучи не способным правильно завершить сванг, Поющий-высоким-Голосом не мог не поранить кожу под темным мехом своего оппонента.
Смотрящий-на-Карты, несмотря на случившееся, даже не вздрогнул. Он увидел, как алая кровь запенилась по шерсти. В одну секунду перед глазами возникла красная пелена, что означало приступ дикой ярости, с которой каждый Квози, уже начиная с самого детства, должен был бороться, чтобы ни в коем случае не позволить ей затмить разум.
Приземлившись на обе ноги и лишь слегка покачнувшись при этом, музыкант принял стойку для нанесения последнего удара.
— Вены в твоем горле окостенеют как эти ветви дерева Самум, твоя кровь превратится в воду… — прохрипел Поющий, но тут же замолчал, увидев настоящую кровь, струящуюся по руке соперника. Смотрящий-на-Карты принял оборонительную позу, при этом попытался быстро прикрыть рану шарфом. Но не успел. Поющий-высоким-Голосом уже заметил кровь. Он весь напрягся, крепко скривил губы, но тут же принял смиренную позу: склонил голову, опустил вперед и вниз уши, сложил пальцы рук в знак раскаяния о случившемся. Едва сдерживая гнев, он произнес:
— Я пролил Вашу кровь и поранил плоть. Мне очень стыдно перед Вами.
С этими словами музыкант опустился на одно колено, при этом нижняя часть туловища коснулась каблука его длинного ботинка.
— Мое поражение как ночной кошмар, — снова произнес он.
Несмотря на победу. Смотрящий-на-Карты чувствовал себя очень виноватым:
— Я приношу Вам массу извинений за случившееся. Он знал, что теперь встретиться с Поющим-высоким-Голосом в ближайшие дни будет невозможно.
Извинения Смотрящего-на-Карты лишь усугубляли и без того тяжелую обстановку, но ничего другого не оставалось. Он поплатился за свою неповоротливость, и это навсегда оставит неприятный след в его душе.
— Но это еще не все. Мы ведь не закончили, — буркнул Поющий-высоким-Голосом. — Я опять брошу Вам вызов за нее.
— Не имеет никакого значения. Вы все преувеличиваете. И кроме того, Вы ведь выигрывали. Жаль, что все так вышло.
— Нет, ошибку допустил я. — Музыкант встал, выдержав длительную паузу со смиренным выражением на лице. Он был не в состоянии поднять глаза на соперника.
— Я не слишком хорошо владел этим приемом и мне не следовало его применять. Я позволил ярости и амбициям завладеть мною.
Больше это никогда не повториться.
— Да, в другой раз все может пойти по-другому. В то время как в голосе Смотрящего-на-Карты слышалось сожаление, его стойка говорила о другом.
— Как это мудро с Вашей стороны, — сказал задыхаясь от гнева Поющий-высоким-Голосом, и повернувшись, тяжелыми шагами зашагал по коридору.
Смотрящий-на-Карты дождался, пока толпа проглотила его соперника, и сам продолжил прогулку. Все-таки хорошо, что музыкант неудачным приемом поцарапал его до крови. Ведь, что касается словесного уровня, то он лидировал безоговорочно.
Сотни лет назад ни одна потасовка не закончилась бы таким промахом. Тогда все удары были настоящими, а не ложными, и драка не прекратилась бы из-за какого-то там кровотечения. В то время выбивались глаза, дробились зубы, ломались кости. Таковы были традиции предков Квози. И это так часто отражалось в искусстве.
Ведь, к сожалению, такой образ жизни был единственным надежным способом борьбы с феноменом плодовитости Квози. Природа посылала им болезни и голод, но в конце концов только сами Квози были в состоянии справиться с проблемой перенаселения. Они выбрали войну. Столетия войны. Смерть ради жизни.
Затем появились методы искусственного контроля за рождаемостью. Книги Шамизин, осветившие жизнь Квози абсолютно новым светом, учения Находящегося-всегда-Рядом и других великих философов.
Теперь Борьба не запрещалась, но бой стал ритуальным искусством, а не организованным убийством. Победить можно было почти деморализовав соперника, почти его убив, почти порезав. А войти в более близкий контакт с противником, проникнуть в его мех, дотронуться до кожи означало потерпеть поражение не только в поединке, но и в статусе. Вот чем объяснялось замешательство Поющего-высоким-Голосом при виде крови.
Плохой борец всегда пытался выиграть, идя на непосредственный контакт, а опытный соперник всегда стремился избежать такого контакта, и как можно больше маневрировать во время борьбы. Поэтому стало возможным контролировать привычные поединки. Это явилось своего рода терапией для самых спокойных Квози. Найти утешение и выход своим эмоциям можно было в искусстве Квози, которое изобиловало сценами насилия. В нем нашли выражение все древние, примитивные и опасные тенденции. А все, что можно было узнать и увидеть, вовсе не хотелось пробовать самому. Такие ритуальные бои — танцы случались очень часто.
При этом в ход также пускалось и другое оружие — словесное. В этом-то и была сила Поющего-высоким-Голосом и слабость Смотрящего-на-Карты, который сопротивлялся как только мог, при этом будучи почти уверен в том, что излишне эмоциональный музыкант обязательно совершит ошибку. Что, собственно говоря, и случилось.
«Не слишком зазнавайся, — сказал он себе. — Твоя специальная подготовка пригодилась тебе, но не для того она проводилась, чтобы выяснить свои отношения с занимающими такое же социальное положение как и ты. Всему должен быть предел». Он был обучен контролировать себя и свои поступки гораздо лучше, чем остальные Квози, потому что мог наступить день, когда ему пришлось бы продемонстрировать все, на что он способен при неизвестных никому обстоятельствах.
Он завернул в коридор, который вел к его комнате, раздумывая при этом, что лучше поискать самку или просто отдохнуть. Две лаборантки из сельскохозяйственного сектора полностью удовлетворили его желания, и теперь ему явно нужно было подкрепиться, прежде чем искать новую пару. Доказательством этому послужила привлекательная особа с черным мехом, встречи с которой он сознательно избежал.
Сначала подзаправиться. Борьба отняла у него уйму сил.
Можно посмотреть видеомагнитофон, что-нибудь веселенькое или что-то не требующее особого напряжения. Или почитать Шамизин или просто вздремнуть. Поскольку он был разведчиком, занятий для него, кроме учения, было немного.
«Скоро все будет по-другому, — говорил он себе. — Обязательно». Труднее всего было напустить на себя полное безразличие, контролировать свои эмоции в то время, как весь находился во власти ожидания.
