Уильям Тенн - Миры Уильяма Тенна - Том 02
Тим Баскомб проверял чертежи перед наполовину возведенным Парфеноном, явно предназначенным для главного здания компании. На следующий год после войны я повстречал его на слете бывших пилотов, но решил, что представиться мне не помешает — некоторые заносчивые личности уже успели меня позабыть.
Едва услышав мой голос, Тим уронил чертежи и схватил меня за руку.
— Дэйв! Ты еще ни с кем не подписал контракт? — с тревогой спросил он.
— Пока ни с кем. Так вам пригодится бывший пилот В-29 и игрок на аккордеоне?
— Пригодится ли? Мистер Хеннеси... мистер Хеннеси, принесите мне контракт номер шестнадцать, нет, лучше номер восемнадцать. Ты ведь пилотировал еще первые реактивные и ракетные аппараты, — пояснил он, — и это причисляет тебя к категории опытных специалистов.
— Что, много парней набрали?
— Много? Да сейчас по всей стране каждый жестянщик, державший в сарае мастерскую, организует какую-нибудь корпорацию, а мы идем ноздря в ноздрю с лучшими из них. Говорят, на авиалиниях стюардессы уже работают вторыми пилотами, а разносчики сладостей — радистами. Во-он в том ангаре ты найдешь Стива Янси и Лу Брока из «Канада-Мексики»; парни будут рады тебя видеть.
Мистер Хеннеси и стенографистка стали свидетелями. Я нацарапал на контракте фамилию, едва увидев цифру, проставленную в графе «зарплата». Баскомб рассмеялся:
— Готов поспорить, что наша платежная ведомость — одна из самых внушительных в мире. Впрочем, компаний пятьдесят тоже получили крупные субсидии. Нас поддерживают «Радиоактивные металлы» и горнопромышленная корпорация «Джиннетт», да еще получили правительственную субсидию на пять миллионов.
— И когда правительство этим заинтересовалось? — уточнил я, вытирая измазанные чернилами пальцы.
— Когда? — хмыкнул Тим. Мы шли в сторону огромного ангара, над входом в который висела табличка: «Пилоты-испытатели “Баскомб рокетс”. Посторонним вход воспрещен». — Послушай, Дэйв, когда Паркс сделал радарные снимки Луны, заинтересовались астрономы. Когда он разработал таблицу спектров и обнаружил под поверхностью огромные глыбы золота, зашевелились банки и добывающие компании. Но когда проф из «Калтеха» провел лучом парксовского аппарата восемьдесят миль по долине в Лунных Альпах и обнаружил, что там вперемешку лежат слои радия и урана, то все нации планеты оторвались от экспериментов с атомными бомбами ровно настолько, чтобы успеть завербовать на работу всякого, кто знает, что от Земли до Луны четверть миллиона миль. Дело теперь даже не в том, что первый, кто сядет на Луну, за ночь станет миллиардером, а в том, что народ начнет клепать атомные бомбы у себя на кухне.
Я посмотрел на работающие повсюду бульдозеры и экскаваторы, на армию строителей, копошащуюся вокруг бетономешалок, на каркасы цехов, вырастающие на каждом свободном клочке земли. И такую картину сейчас можно было увидеть повсюду в нашей стране, да и наверняка в каждой стране мира. Склепать хоть какой-нибудь кораблик, решить все проблемы с помощью кое-как собранной на коленях аппаратуры — но первым добраться до Луны!
— И вопрос касается не только безопасности страны, — объяснил Тим. — Мы почти овладели атомной энергией. Фактически она уже есть, только не в коммерческой форме. Но если добывать уран на Луне, то старая сказка из воскресных приложений — помнишь, пересечь Атлантику, использовав в качестве топлива чайную ложку песка, — станет явью. «Дженерал атомикс» половину своего бюджета направила на конструирование космических кораблей. Быть может, они не станут первыми, кто построит завод в кратере Тихо, но стараются они изо всех сил.
Он провел меня в ангар пилотов, где парням читали лекцию об астронавигации. А ведь в тот день все ракеты компании Баскомба существовали только в чертежах!
«Безумная гонка» — так, пожалуй, стоит назвать этот период. Он действительно был безумным. Люди еще помнят, как сообщения о первых ею жертвах попадали на первые полосы газет: ракета Гуннара и Торгерсена взорвалась, поднявшись на полмили; шесть русских ученых исчезли во вспышке, зарегистрированной всеми направленными на Луну астрономическими камерами. Затем, под конец десятилетия, по планете прокатилась волна протестов, и закон стал сурово наказывать безответственные корпорации и авторов рискованных экспериментов.
Но даже тогда Стив Янси и его младший брат погибли во время простого экспериментального полета за пределы атмосферы. Никакие фундаментальные принципы не были по недосмотру пропущены, просто мы небрежно работали.
Когда Паркс наконец заехал к нам проездом из «Реактивного проекта Лероя», всем нам уже казалось, что никуда мы быстро не попадем. То был Черный Апрель, когда погиб весь посланный «Дженерал атомикс» флот. Баскомб узнал, что я лично знаком с Парксом, и стал упрашивать, чтобы я уговорил его работать на нашу фирму:
— Он же просто ездит с места на место и раздает советы всем, кто захочет его выслушать. Если он с его репутацией начнет работать на одну фирму, то сможет потребовать любую зарплату. Попробуй сделать так, чтобы он потребовал ее у нас.
— Попробую, — пообещал я.
— Конечно, я знаю, что больше всего его интересуют эксперименты с радарами. Если бы он перестал заниматься картографированием Луны, то каждый колледж наверняка воспылал бы желанием обзавестись радарным телескопом, или как он там называется. Но с тех пор как он нашел уран в этих проклятых кратерах, школьников вербуют для участия в научных исследованиях, едва они осваивают курс элементарной физики. Тот проф из «Калтеха»... черт, как же его-то зовут... ну, тот, что первый обнаружил радиоактивные вещества с помощью аппаратуры Паркса, — так вот, говорят, что ему приходилось забираться на гору к Парксу всякий раз, когда у него вновь появлялось желание исследовать новый участок Луны. Он не сумел даже родной университет заинтересовать идеей построить для него собственную игрушку, а Алекс П. подпускал гостей к своему детищу только на коротком поводке.
— Верно, — ухмыльнулся я, вспомнив, как он дал от ворот поворот Эммануэлю Корлиссу. Даже когда некоторые научные журналы критиковали Паркса за столь жесткий контроль над единственным в мире радаром для исследования лунной поверхности, Алекс гневно возражал, что весь аппарат он придумал и построил сам, потратив на него собственные время и средства, а если это кому-то не нравится, то пусть строят себе такой же аппарат сами. Но в ситуации, когда каждый направляемый на исследования цент вкладывался в разработку космических кораблей, конкуренты у него, естественно, появиться не могли.
