Урсула Гуин - «Если», 1993 № 02
Запечатанный?
Он припомнил, с необычной точностью и по порядку, как открыл пакетик, проглотил его содержимое, почувствовал вкус наркотика. Он столь же отчетливо помнил, где был после этого, и догадался, что никогда еще не бывал там раньше.
Он подошел к Джиму, который теперь как раз выдыхал тот воздух, который вдохнул, когда Льюис сунул пакетик Джиму в карман пиджака.
— А ты разве не с нами? — спросил Джим, ласково ему улыбаясь.
Льюис покачал головой. Ему было трудно объяснить, что он уже вернулся из путешествия, которого не совершал. Впрочем, Джим бы его все равно не услышал. Они были отгорожены друг от друга такими стенами, которые не дают возможности слышать других и отвечать им.
— Счастливого путешествия, — сказал Льюис Джиму.
Потом взял свой плащ (грязный поплин, какая там шерстяная подкладка, эй, бродяга, постой, погоди) и пошел по лестнице вниз, на улицу. Лето кончалось, наступала осень. Шел дождь, но сумерки еще плыли над городом, и ветер налетал сильными холодными порывами, принося запах сырой земли, лесов и ночи.
Перевела с английского Ирина ТОГОЕВА
Виктор Гульдан,
доктор психологических наук
В ПЛЕНУ ДОМАШНЕГО ДРАКОНА
Сегодняшний номер журнала посвящен классической теме фантастики — иллюзии, "фантоматике", когда действие разворачивается в воображении человека, по логике психических, а не физических законов. Причем в фантастике иллюзия не только приобретает видимость действительности, подменяя ее, но нередко становится реальностью, как в знаменитой повести Кита Лаумера или не менее хрестоматийном рассказе Джеймса Боллерда.
Поскольку «спусковым крючком развития действия нередко становится наркотик (или его фантастический заменитель), то первое слово руководителю отдела медико-психологических исследований Государственного научного центре наркологии РАН.
У наркотиков богатая история. Уже в древности и в средневековье встречаются свидетельства использования психоактивных веществ во время религиозных обрядов, а иногда и в быту. Но отметим: всегда и везде на использование имевшихся тогда наркотиков накладывались определенные ограничительные рамки (только представители высшей власти, жрецы, высшие касты, только взрослые, лишь при соблюдении определенного ритуала и прочее). Распространяясь с Востока на Запад, наркотики первоначально использовались как медицинское средство, при этом потребителями были «первые лица» в государствах: Людовик XIV, кардинал Ришелье, Петр I… В дальнейшем медицинское использование наркотических средств получило широкое распространение.
В Европе наступлению наркотиков способствовали как исследования ученых, так и гедонистические запросы богемных групп, творческой элиты. Расширяется спектр наркотиков, растет их немедицинское употребление. В результате появления сильнодействующих наркотиков, привыкания к ним, увеличения принимаемых доз общество постепенно сознает возникновение опасного врага.
Первыми в борьбу с наркоманией как с социальным злом вступают англосаксы. В 1868 г. в Англии принят Аптекарский указ, отдающий наркотики в исключительное ведение фармацевтов. В Китае в 1906 г. императорским указом официально запрещается использование опиума, закрываются все курильни. Провозглашается лозунг: зерновые вместо мака. Но эти меры приводят лишь к возникновению черного рынка, спекуляции, росту подпольных курилен и преступности.
В конце XIX — начале XX века эпидемия наркомании принимает поистине международные масштабы (кстати, Карл Маркс усматривает в этом месть Востока Западу). Во Франции декретом 1908 г. регламентируется импорт и продажа опиума, который остается ценным фармацевтическим сырьем. В США наркотики появляются вместе с эмигрантами. С 1887 г. с этим здесь ведется жестокая борьба полицейскими мерами, не прекращающаяся и по сей день.
В начале XX века борьба с наркотиками приобретает интернациональный характер. 1 февраля 1909 г. в Шанхае состоялась международная конференция тринадцати стран, в которой участвовала и Россия. Конференция приняла декларацию о необходимости борьбы с опиумом. 22 декабря 1912 г. в Гааге была принята первая «Международная конвенция по опиуму».
Во время войны 1914 г., наряду с широким медицинским применением наркотических средств для обезболивания, наблюдается всплеск наркомании среди офицеров и солдат. Привыкание послеоперационных больных к опиатам — самый типичный случай в то время превращения пациента в наркомана. (Сейчас же этот путь заболевания один из самых редких). Уже 12 июля 1916 г. Франция принимает закон о запрещении импорта, распространения и использования опиума, морфия и кокаина. Аналогичные законы появляются в США, Англии, Германии.
Вскоре после I мировой войны в борьбе с наркоманией заканчивается «Век медиков», по выражению К.Бахмана и А. Кол ель, авторов книги «Дракон в твоем доме», и начинается «Век полицейских». В 1923 г. на II международном конгрессе криминальной полиции, собравшем 138 делегатов, образован Интерпол, которому вменялась в обязанность борьба с международным наркобизнесом. В 1925 г. в Женеве восемь стран подписали международную Конвенцию против наркотиков, был определен список наркотических веществ, запрещенных к изготовлению и продаже (в 1971 г. к этой Конвенции присоединились правительства 102 стран мира). Жесткие меры борьбы с наркоманией приводят к ответным действиям наркобизнеса, появлению организованных, законспирированных преступных сетей. Наркотики становятся принадлежностью преступного мира. В свою очередь, с помощью наркотиков преступные группы стремятся переделать мир по своему образу и подобию. Полицейские меры повсеместно оказываются неэффективными.
В проблеме наркомании два аспекта: спрос и предложение. Полиция занимается вторым, ее усилия во всем мире направлены на пресечение распространения наркотиков. Но, пока мы не поймем, почему и у кого возникает стремление к их употреблению, мы не сможем изменить ситуацию; экспансия наркомании в новые для нее социальные и географические среды будет продолжаться.
Первоначальные версии замыкались на вопросе: наркоман — больной или преступник?
В американских исследованиях шестидесятых-семидесятых годов сторонники клинических, биогенетических теорий наркомании пытались объяснить ее происхождение различными дефектами личности, психопатическими и невротическими расстройствами. В последнее время американские авторы отказались от подобных попыток. Д.Бакалар и Л.Гринспун в книге, вышедшей в 1984 г., заявляют, что «подозревать в наркомане психическую неполноценность можно только в том случае, если она является результатом, а не причиной злоупотребления наркотиками». По-видимому, эта позиция связана с тем, что наркомания в США получила столь широкое распространение во всех социальных слоях и возрастных группах населения, что делает нереалистичным относить ее на счет психической патологии или личностных психологических проблем. По данным ООН, в США в 1985 г. ежедневно употребляли марихуану 4,9 % старшеклассников, а пробовали ее хотя бы один раз в жизни 56 миллионов человек. Среди употребляющих кокаин в 1982 г. было полтора миллиона подростков до 17 лет, в возрасте 19–27 лет — 9 миллионов, причем с 1974 по 1982 г. число употребляющих кокаин в США хотя бы один раз в жизни возросло с 5,4 до 22,2 миллионов человек. Эти цифры вполне могут убедить, что стремление к употреблению наркотиков нельзя объяснить исключительно личностными расстройствами или криминальными наклонностями. Это была слишком простая гипотеза. Сотрудник Французского центра социологических исследований К. Бонмэн, изучив группу молодых наркоманов, также пришел к выводу, что полученные им данные не дают оснований утверждать, что существует «типичный портрет наркомана».
