Игорь Гетманский - Планета безумцев
- Что-о? - с изумлением протянул я. И отметил, что отреагировал так, как будто уже согласился, что его рассказ - правда, а не байка
- И настолько близко от нее, что вырваться из лап гравитации было невозможно.
Нейтронная звезда! Путешествуя по Галактике куда ни попадя в своем маленьком частном звездолете, я всегда думал об одном - не попадусь ли я в сети одной из этих невидимок при выходе из гиперпространства. Дело в том, что черные карлики - так еще называют нейтронные звезды - имеют диаметр всего десять километров, и большинство из них не излучают - ни в световом, ни в рентгеновском спектре, ни в спектре радиоволн. А весят они в полтора раза больше нашего Солнца. Их гравитация опасна для корабля настолько же, насколько и поле притяжения любой звезды в Галактике. Но в отличие от "нормальных" светил, они практически невидимы, обнаружить с Земли их очень трудно. Естественно, в навигационных картах космопилотов обозначены только некоторые из них. Остальные - ловушки для тех, кто рискнул уйти с проторенных космических путей.
Корабли разведчиков, выходя из гиперпространства, учитывали все, кроме двух факторов, - наличия в опасной близости от себя нейтронных звезд и черных дыр. О последних вообще не хочется говорить. Достаточно упомянуть, что они образуются из нейтронных звезд и представляют собой ту же самую опасность невидимую гравитационную ловушку.
- И как вам удалось выбраться? - спросил я.
- В этом-то и соль истории. Мы не выбрались. И стали падать на звезду. Как вы знаете, уйти в гиперпространство мы не могли: в гравитационном поле такой силы это невозможно. Мы включили двигатели на полную мощность, но когда перегрузки достигли 14G... Знаете, умирать размазанным по спинке пилотского кресла как-то неэстетично. Лучше уж грохнуться на звезду... В общем, мы выключили двигатели. И понеслись навстречу смерти.
Хаткинс опять снял очки и стал протирать их салфеткой. Было видно, что он сильно взволнован. Я тихо спросил:
- А дальше?
Он поднял голову и подслеповато сощурился, глядя на меня. Взгляд его был растерянным.
- Я не помню... - пожал он плечами. - То есть не помню сам факт нашего спасения. Моим последним ощущением перед тем, как я потерял сознание, было полное равнодушие ко всему и... темнота. А потом я нашел себя на своем обычном месте, в командирском кресле. Мы находились в гиперпространстве и летели к Земле. И я точно знал, что с нами произошло и что мне надо делать. Наш корабль вырвался из поля нейтронной звезды, знал я, но при этом потерял столько топлива, что ни о каких перемещениях и маневрах в реальном пространстве речи быть не может. Единственное, на что мы могли рассчитывать, - это на безопасное приземление в том месте, откуда стартовали. Я знал, что уже послал радиосообщение на Землю. Нас ждали.
- А остальные члены экипажа?
- Они были в полном порядке. И знали то же, что и я.
- И вы не подвергали критике это знание?
- Нет.
- Но вы же помнили, как выключили двигатели и падали на звезду?
- Нет, - ответил Хаткинс. - Я не помнил этого. И они тоже.
Я отхлебнул пива из бокала, не сводя с него глаз.
- Тогда я вас не понимаю. У вас отшибло память, а двадцать лет спустя она вернулась?
Хаткинс приблизил ко мне лицо, взял из моей руки бокал и поставил его на стол. А потом сказал:
- Те, кто вырвал наш корабль из поля гравитации и послал его обратно на Землю, вложили в нас т а к у ю память и т а к о е знание, которые им были нужны. Но они не учли одной вещи.
Я подался назад. Он говорил с необычной силой, его слова врезались в меня и разбивали вдребезги и мою подозрительность, и неверие, и скепсис.
- Какой вещи? - автоматически спросил я. Хотя сначала надо было бы спросить, кого он подразумевает под словом "те".
- Старая память просыпается перед смертью, молодой человек, - медленно ответил он. - Во всяком случае, со мной это происходит именно так.
Он замолчал и посмотрел на меня требовательно. В упор. Как бы тестируя мою реакцию на адекватное соответствие сказанному. Наверно, он имел право делать это, если говорил правду. Я не выдержал его взгляд и отвел глаза.
- О чьей смерти вы говорите? - спросил я, чтобы хоть что-то сказать.
- Разумеется, о своей. Эти твари искалечили мою жизнь, отняли тело и сократили мой срок донельзя. Мне всего лишь сорок восемь лет, а я знаю, что сдохну в ближайшие семьдесят два часа. - Он залпом допил свое пиво и нервно махнул рукой официанту. Тот подошел и принял от Хаткинса заказ на бутылку виски.
- Не слишком ли круто для одного? - спросил я. Меня совершенно не радовала перспектива беседовать с пьяным Хаткинсом. Я почти поверил в правдивость его трагической повести. И чтобы поверить окончательно, мне нужны были подробности и детали. А как мы знаем, именно детали для пьяного представляют особую сложность... И еще: как бы там ни было, теперь я хотел дослушать Хаткинса до конца. И узнать, о чем он хотел меня попросить.
- Одна бутылка - ерунда, - ответил он. И пока официант ходил за виски, сидел молча и мрачно насупившись. Я не тревожил его, по опыту зная, что если человек решил выпить и вести беседу под спиртное, то до первого возлияния будет упорно держать паузу.
Когда Хаткинс опрокинул в себя первую рюмку, я сказал:
- Вы добились своего, Томас, заинтриговали меня. Если то, о чем вы рассказываете, действительно имело место, то... Знаете что, давайте все по порядку.
Он криво усмехнулся и сказал:
- То, ради чего мы, собственно, и собрались. Чтобы я рассказал все по порядку. А вы слушали и не задавали глупых вопросов.
Я смолчал. Он влил в себя еще виски, придвинул ближе тарелку с закусками, но есть не стал. Потому что сосредоточенно морщил и потирал лоб, как бы вспоминая нечто важное.
- Я не знаю, - наконец сказал он. - Не знаю, кто эти существа, которым я обязан своим спасением и трагедией своей жизни. Но я знаю, что они - твари. Потому что они сделали со всеми нами, со всем экипажем, такое... - Он шмыгнул покрасневшим от алкоголя носом. - Смерть на нейтронной звезде была бы лучшим исходом.
Он помутневшим взглядом посмотрел на початую бутылку виски.
- Рассказывайте, - попросил я и отодвинул бутылку. Он не стал возражать.
- Я буду говорить о себе, потому что ничего не знаю о других восемнадцати. Я чувствую присутствие на Земле четырнадцати человек из них. Эти четырнадцать живы и действуют заодно со мной. Но где и как - сказать не могу... В общем, наши спасители заложили в меня целую жизненную программу. Как только корабль оказался на Центральном космодроме, и экипаж сошел на землю, я подал в отставку. Пока же ожидал приказа, продолжал работать и вести себя как обычно. Свое решение об уходе из космопилотов объяснял стрессом от встречи с нейтронной звездой. Говорил, что хочу заняться фермерством. На осуждение или насмешливые подначки коллег не отвечал. А когда пришел приказ об отставке, собрал вещи и улетел на другой материк.
