Игорь Ревва - Часы жизни
Игорь Ревва
Часы жизни
Игорь Ревва
Часы жизни
По мнению эксперта, смерть старика наступила между часом и двумя часами пополуночи. Никаких следов возле тела обнаружено не было, и насильственная смерть, таким образом, полностью исключалась. Врач охарактеризовал причину смерти как скоропостижную, от остановки сердца. Это было и неудивительно, если принять во внимание солидный возраст старика девяносто восемь лет. Детектив Сван подумал, что было бы неплохо дожить до такого почтенного возраста и ему самому. Или хотя бы до половины этого срока. И умереть так же мирно, от остановки сердца, а не от пулевого ранения.
Больше думать Свану было не о чем. Полиция здесь была совершенно не нужна, а детектив — тем более. Просто правнучка старика, гостившая у него на выходных, подняла панику и вызвала полицию, лишив тем самым спокойного отдыха детектива Свана и еще четверых полицейских.
Правнучка старика — молодая девушка, которую (насколько запомнил Сван) звали Марией, — и в самом деле была очень напугана. Поначалу. До того момента, когда ей объяснили, что смерть от остановки сердца в таком преклонном возрасте вещь, конечно же, неприятная, но отнюдь не криминальная. Это ее немного привело в чувство. В том смысле, что она перестала испуганно дрожать и принялась горько плакать.
Детектив Сван все же попытался выяснить у Марии, почему она решила, что старик умер не своей смертью, и получил в ответ маловразумительный рассказ о том, что ее прадедушка, несмотря на свои годы, всегда отличался незаурядным здоровьем. И в тот вечер Мария не заметила никаких ухудшений его самочувствия. Это был очень бодрый и жизнерадостный старичок, который всегда бывал рад гостям, но сам наотрез отказывался покинуть свой старый дом и погостить у кого-нибудь из своей многочисленной родни.
В эту злополучную ночь Мария долго не могла уснуть. Среди ночи она услышала в коридоре торопливые шаги старика и его учащенное дыхание. Старик куда-то спешил и бормотал вполголоса: «Скорее!.. Скорее!..» Потом раздался звук глухого удара, и все стихло.
Мария выглянула из своей комнаты и, увидев приоткрытую дверь гостиной и лежавшее на полу тело, завизжала и принялась звонить в полицию.
Старик умер от остановки сердца. Более мирной смерти невозможно было себе представить. Никаких ужасов, никакой крови и криков. Врач сказал, что старик, наверное, даже ничего не почувствовал.
Он не дошел до гостиной двух шагов. Ему оставалось так мало до цели всего два шага. И тогда…
— Что «тогда»? — подумал Сван. — Тогда он, наверное, умер бы уже в гостиной… И все… Конец был бы один. Хотя, если учесть толстый ковер на полу, шуму при падении было бы гораздо меньше…
Сван поморщился. Идиотские мысли лезут в голову.
— Как вы думаете, — спросил он Марию, — может быть, вам стоит осмотреть гостиную? Все ли вещи на месте? Может быть, он спешил туда потому, что услышал какие-то подозрительные звуки?
— Н-н-не знаю… — всхлипнула девушка.
— Давайте проверим, — предложил Сван. — Так просто, для очистки совести…
В гостиной все было на месте. Да там и не было ничего ценного. Единственное, что привлекло внимание Свана, это старинные часы, висевшие на стене. Они были заключены в массивный деревянный корпус и снабжены стеклянными окошечками, сквозь которые отчетливо просматривались все их потроха. Часы стояли. Стрелки показывали двадцать пять минут второго.
— Это очень старые часы, — заявила Мария, заметив интерес Свана. — Он их очень любил. А теперь… С его смертью и они остановились… Как сердце…
Мария приоткрыла дверцу часов.
Это были те часы, где надо время от времени подтягивать гирьку. Что Мария и сделала. Она слегка потянула цепочку вниз, так, что гирька приподнялась на пару дюймов, и качнула маятник.
Раздался легкий шелест, затем слабый скрип и…
Клац — тук, клац — тук… Часы пошли.
Сван молчал. Он хотел сказать, что неплохо бы выставить точное время, но потом решил, что это не имеет значения.
А ведь верно, внезапно подумал Сван. Часы остановились примерно тогда, когда умер старик. И Сван понял, что, запустив часы, Мария подсознательно захотела вернуть таким образом к жизни своего прадеда, которого она, очевидно, очень любила. Она словно бы запускала его сердце, остановившееся навсегда.
«Привет от Фрейда…» — подумал Сван, рассердившись на самого себя за эти мысли, и вздохнул. Больше делать ему здесь было нечего.
— Вот, возьмите. — Он протянул Марии свою визитную карточку. — Если что-то случится — звоните в любое время…
Детектив Сван не знал, что это время наступит очень скоро.
Мария умерла в тот же день, пережив своего прадедушку на девять часов. Утром она перебралась в гостиницу (ей было тяжело оставаться в этом доме после смерти старика) и заказала себе в номер легкий завтрак. Когда же на стук официантки никто не открыл дверь, были вызваны вначале портье с запасным ключом, а затем и полиция. Полицейские нашли в сумочке Марии визитную карточку Свана, так что и он был приглашен (точнее сказать доставлен) на место происшествия.
Мария умерла от того же, что и ее прадед. У нее просто остановилось сердце.
Второй раз Сван появился в том самом доме через две недели. Там снова произошло несчастье. На этот раз с неким мистером Кронсоном — внуком того старика и дядей Марии. С ним произошло то же самое, что и с его родными, остановка сердца. Кронсон умер прямо в кресле, сидя перед телевизором. Его жена (как и Мария двумя неделями раньше) вызвала полицию, и на место происшествия (слова «место преступления» здесь совершенно не подходили) опять выехал детектив Сван.
В доме все было по-прежнему. Новый хозяин, унаследовавший этот дом, еще ничего не успел здесь изменить. И теперь уже никогда не изменит.
Детектива Свана сопровождал сержант, который был здесь с ним и в прошлый раз.
— Проклятое место, — сердито бурчал он, слоняясь по гостиной. — Ни в одном порядочном доме такого не происходит…
Что он подразумевал под «порядочным домом», Сван не понял и переспрашивать не стал. Но он был частично согласен с сержантом — в доме происходило что-то странное.
— Стоило бы продать эту развалюху, — продолжал ворчать сержант, не останавливаемый Сваном. — Или хотя бы мебель. На свете еще не перевелись чудаки, вопящие от радости при виде подобной рухляди. Вот я, например, знаю одного типа, который вполне способен заплатить за этот шкаф. И от часов он бы тоже не отказался. А другой чудик с большой охотой стал бы владельцем вот такого кресла…
Сван слушал его, что называется, вполслуха. Ему меньше всего было интересно, в какой восторг придет от кресла приятель сержанта. Но потом он подумал: а что, если все эти вещи и в самом деле представляют собой какую-нибудь ценность? Если это так, то появляется хоть какая-то зацепка в этом деле…
