Сергей Барнатин - Миротворцы
— Ну, Крит. Ты позвал, сам и скажешь.
— Ты прав, — согласился советник. Его удивило, как легко жрец перешел на «ты». Сам же он еще продолжал «выкать», отчего почувствовал себя немного уязвленным.
— Я предлагаю сначала немного перекусить, а уж потом поговорить о деле, — предложил Крит.
Он жестом пригласил гостя в просторную столовую.
— О-о, — удивился Мот, увидев богатство стола.
Судя по угощению, разговор для меня будет не из приятных.
— Вы правы, но об этом позже. Я давно хотел поговорить с кем-нибудь из жрецов Хивы. Не официально, а по-дружески, за столом, — сказал Крит и предложил гостю стул.
— По-дружески, за столом — это неплохо. Признаться, я любитель вкусно поесть, — ответил Мот, усаживаясь за стол. Никогда в жизни он не видел такой прекрасно приготовленной пищи.
Крит понял, что наступило время для вопросов, которые его так интересовали.
— Рад, что угодил столь дорогому гостю, — произнес он с простодушной улыбкой.
— Вот как? И чем же я тебе так дорог, советник? спросил Мот, оторвав взгляд от стола, и пристально посмотрел в глаза Крит-Коулу.
Крит растерялся. Ему показалось, что этот взгляд проник в его самые сокровенные мысли. На мгновение он даже испугался, но потом, отогнав дурное предчувствие, весело заявил:
— Мот, ты задаешь слишком прямые вопросы. Я просто уважаю Храм Хивы, хоть вы для меня и непонятные люди.
— Каждый человек в той или иной степени непонятен, — ответил Моти-Мар.
— Да-а, конечно, — согласился Крит. — Но вот ты, например, первый помощник Кхан-Кхоу, а одет как простой ремесленник.
— А я и есть сын простого гончара, — равнодушно ответил Мот.
— Но сейчас ты занимаешь довольно высокое положение. Храм так богат и…
— Никакого положения я не занимаю, — прервал его Мот. — У нас абсолютно все равны. А если ты считаешь, что я слишком плохо выгляжу для твоего роскошного стола, то мне остается только откланяться.
Мот встал, собираясь покинуть советника.
— Что ты, что ты, мне и в голову не могло такое прийти, — залепетал Крит, удерживая гостя за руку.
Он лишь начал закидывать свои сети, а «дичь» уже убегала. «Нужно было сперва напоить и накормить его, а потом переходить к делу, — подумал советник. — Сытого всегда легче уломать».
— Я очень уважаю тебя и твой Храм, для меня большая честь обедать вместе с тобой. Садись, будь добр.
Он снова усадил Моти-Мара за стол и наполнил бокалы.
— Попробуй моего вина, уверен, ты никогда не пил ничего подобного, — проворковал Крит ласковым голосом.
— Я не могу, учитель строго запрещает прикасаться к вину, — ответил Мот сердито.
— Ну перестань дуться, к тому же я не заставляю тебя пить, а просто прошу попробовать.
Мот взял бокал и отпил глоток, смакуя вино.
— Ну как? — спросил Крит. — Нравится?
— Не знаю, на вкус приятно, но больше ничего сказать не могу, я не специалист в этой области, — ответил Мот и поставил кубок на стол.
— А я вот больше всего люблю вино и женщин, — весело проговорил Крит и осушил свой бокал. Он не стал наливать себе еще, так как предстоял серьезный разговор.
— Отведай моего угощения, Мот, — сказал он, не зная, как подступиться к гостю.
— Благодарю, советник, — ответил Моти-Мар повеселевшим голосом, — не часто меня так угощают.
Он разломал какую-то испеченную на огне птицу и с наслаждением принялся есть.
Крит-Коул был сыт, но видя, с каким удовольствием гость работает своими квадратными челюстями, тоже стал ему помогать. Живность, салаты, фрукты довольно быстро переходили в желудок к Моти-Мару. Позавидовав аппетиту гостя, Крит взялся за десерт, но и он не долго радовал советника, исчезнув в той же бездонной пропасти. Когда наконец Мот остановился, на столе, кроме костей и вина, уже ничего не было.
— Это все? — спросил гость раздосадованно.
— Да-а, — протянул советник растерянно.
— Ну что ж, неплохо перекусил, — сказал Мот, поглаживая живот.
— Перекусил?
От удивления у Крит-Коула отвисла челюсть.
— Мот, мне ужасно любопытно, что вы едите в Храме?
— Мы питаемся в основном растительной пищей, ничего жирного и никаких излишеств. Кхан-Кхоу строго следит за этим. Он говорит, что после трапезы надо оставаться чуточку голодным.
— А теперь ты сыт? — спросил Крит.
— Наверное, раз живот стал упругим, — пробормотал Мот негромко.
— Ха-а… ха-а… ха-а…
От смеха у советника на глазах показались слезы. Он понимал, что ему совсем не стоило веселиться, но ничего не мог с собой поделать. Он пытался остановить так внезапно накатившийся на него смех, но приступ возобновлялся с новой силой.
— Мне бы хотелось все же узнать, зачем ты меня позвал? — спросил Мот, нахмурив брови.
— Извини, — проговорил Крит, все еще продолжая смеяться. — Не сердись.
Ему наконец удалось взять себя в руки.
— Не стоит так сердиться, — сказал он. — Я, может, впервые в жизни посмеялся от души.
— Ты не ответил на мой вопрос. Думаешь, твое простецкое лицо введет меня в заблуждение? О, нет, я прекрасно вижу, что под маской глупости таится достаточно ума, хитрости и коварства, — сказал Мот, все более распаляясь.
— Прости, мне очень жаль, что я тебя обидел, — вновь попросил извинения Крит. — Ты хочешь знать, зачем тебя позвали? Хорошо, я скажу: императорская казна опустела, и повелитель хочет удвоить вашу плату за проживание в заповеднике.
— Разве мы мало платим? — недоуменно спросил Мот.
— Я отвечу тебе, но сначала скажи мне, Храм очень богат?
— Ты имеешь в виду золото?
— А что же еще? — ответил Крит, пожимая плечами.
— Понимаешь, у нас золото не ценится, как у вас. Мы можем добыть его в любом количестве.
— Как это в любом количестве?
Глаза советника засверкали, словно драгоценные камни: «Значит, я был прав. Завладев золотом Храма, я смогу купить всю Империю, а потом и Королевство. Я стану повелителем всего мира Божьего». От этих мыслей сердце советника так бешено заколотилось, что он испугался, как бы Моти-Мар не услышал этот взволнованный стук. Теперь остается только выбрать удачное время для начала действий, и тогда…
— Ты, кажется, что-то спросил? — прервал его мысли Моти-Мар.
— Да. Я не понимаю, где вы можете брать столько золота.
— Не знаю. Этим занимается учитель. Мы никогда не спрашивали, где он его берет, — ответил Мот.
— Выходит, Храм невероятно богат? — спросил Крит, облизывая пересохшие от волнения губы.
— Выходит, что богат. Скажи мне, если бы на нашем месте жили другие, они бы платили столько же?
