Альфред Ван Вогт - Галактика М-33, туманность Андромеды
Заявление Кориты встретили смехом, но Гроувнор заметил, что капитан Лич остался серьезен.
— Что касается мотивов, — медленно проговорил он, — то мне пришла в голову довольно неприятная мысль. А если этот могущественный интеллект, или что там еще, захотел узнать, откуда мы родом? — Он сделал паузу. Судя по напряженной тишине в зале и напряженным позам, слова его произвели впечатление. — Давайте взглянем на это с его… ну да… с его точки зрения. Приближается корабль. В том направлении, откуда он появился, на расстоянии десяти миллионов световых лет существует немалое количество галактик, туманностей, звездных скоплений. Какая из них наша? — В зале воцарилась тишина. Командир повернулся к Кенту: — Директор, если вы не имеете ничего против, я предлагаю обследовать некоторые из планет этой галактики.
— У меня возражений нет. А теперь, если никто… — Гроувнор поднял руку. Но Кент, как бы не замечая ее, продолжал: — Я объявляю совещание…
Гроувнор встал и громко произнес:
— Мистер Кент!
— …закрытым! — закончил Кент.
Люди, однако, оставались на своих местах. Кент повернулся к Эллиоту и недовольно сказал:
— Прошу прощения, мистер Гроувнор, вам слово.
— Едва ли наш противник, — твердо заявил Гроувнор, — сумеет расшифровать наши символы, тем не менее считаю необходимым уничтожить наши звездные карты.
— Я собирался предложить то же самое, — откликнулся с места фон Гроссен. — Продолжайте, Гроувнор!
Под одобрительный гул зала Гроувнор продолжал:
— Мы убеждены, что наш главный энергетический защитный экран может охранить нас от опасности. У нас нет иной альтернативы, кроме как вести себя так, как если бы это соответствовало истине. Но когда мы опустимся на какую- нибудь планету, наши большие энцефалорегуляторы должны быть наготове, чтобы в случае чего не позволить противнику проникнуть в наши мысли.
И снова аудитория одобрительно зашумела.
— Что-нибудь еще, мистер Гроувнор? — сухо спросил Кент.
— Еще одно общее замечание. Руководителям отделов я рекомендую просмотреть все материалы и подготовить для уничтожения те из них, что могли бы подвергнуть опасности человечество в случае захвата «Гончей».
2Время шло, и становилось ясно, что неизвестный разум либо намеренно воздерживается от дальнейших действий, либо их пресекает защитный экран. Во всяком случае, никаких новых инцидентов не произошло.
Где-то далеко мерцали одинокие звезды. Первое большое солнце вынырнуло перед кораблем прямо из тьмы космоса, шар из света и жара на фоне вселенской ночи. Лестер и его коллеги обнаружили в его системе пяти планет. Все их они навестили, одна оказалась обитаемой. Это был мир джунглей, туманов и гигантских животных. Корабль оставил его позади, пролетев довольно низко над кромкой моря и огромным континентом планеты, покрытым болотистыми зарослями. Никаких признаков цивилизации, тем более высочайшего уровня, как следовало ожидать, на планете не было.
«Космическая гончая» миновала еще три сотни световых лет и оказалась у маленького солнца с двумя планетами, льнувшими к теплу вишнево-красного шара. Одна из них была обитаема, ее населяли ящероподобные существа — единственные владыки здешних джунглей и тумана. Они покинули и ее, после того как низко пролетели над болотистым морем планеты и материком в его бурном развитии.
Теперь звезд стало больше. Они усеивали черную бездну на сто пятьдесят световых лет вокруг. Громадное голубое солнце со свитой почти из двадцати планет привлекло внимание Кента, и быстрый корабль устремился к нему. Семь планет, которые ближе других обращались вокруг солнца, были сущим пылающим адом без всяких надежд на зарождение жизни. Корабль по спирали обошел три обитаемые планеты, расположенные вблизи друг от друга, и снова устремился в межзвездное пространство, не обследовав ни их, ни остальные планеты этой системы. Эти три планеты оказались такими же мирами первобытных джунглей, как и все предыдущие.
Кент снова созвал совещание руководителей отделов и их заместителей. Обсуждение он начал без всяких предисловий:
— Сам я не вижу особых оснований для серьезных разговоров. Но я собрал вас по настоянию Лестера, — Кент ухмыльнулся. — Возможно, ему что-то известно.
Кент сделал паузу, и наблюдавший за ним Гроувнор заметил, что малорослый химик прямо-таки сияет от самодовольной уверенности. «В чем тут дело?» — подумал он. Ему казалось странным, что исполняющий обязанности директора Кент заранее наперед отрекается от результатов этого совещания.
— Лестер, не подниметесь ли вы сюда и не поделитесь ли своими соображениями? — с подчеркнутым дружелюбием предложил Кент.
Астроном поднялся на нижний ярус. Он был таким же высоким и тошим, как и Смит. Небесно-голубые глаза застыли на его бесстрастном лице. Однако начал он довольно эмоционально:
— Джентльмены, — сказал он, — три идентичные обитаемые планеты в последней солнечной системе представляют собой триплет искусственного происхождения. Не знаю, все ли вы знакомы с современной теорией образования планетарных систем. Те, кто не знаком, могут меня не понять. Так вот, согласно этой теории, гравитационное распределение массы в системе, которую мы только что покинули, противоречит законам динамики. Я с полной уверенностью могу утверждать, что по крайней мере две из трех обитаемых планет были намеренно перемещены в эту точку пространства. Я считаю, что нам следует вернуться и как следует обследовать их. Создается впечатление, что кто-то намеренно создает первобытные миры, а вот с какой целью — утверждать не берусь.
На этом он закончил свое сообщение и вызывающе посмотрел на Кента. Тот подался вперед и, как-то странно улыбаясь, проговорил:
— Ганли пришел ко мне и потребовал, чтобы я приказал вернуться. Поэтому я и созвал вас, чтобы обсудить и проголосовать его предложение.
Так вот оно что! Гроувнор вздохнул, далекий от восхищения Кентом, но отдавая должное расчетливости его действий. Он не предпринял попытки открыто выступить против оппозиции. Скорее всего, он возражал против плана астронома. Но, созвав совещание, на котором с его мнением могли не посчитаться, он тем самым доказал, что подчиняется законам демократии. Это был ловкий, если не демагогический ход — поддержать видимость демократии среди членов экспедиции.
И в самом деле, предложение Лестера вызвало серьезные возражения. Трудно было поверить, что Кент знал о них, — мог ли он намеренно игнорировать возможную опасность провала плана возвращения. Гроувнор терпеливо ждал, когда кончат задавать вопросы астроному. Когда тот ответил на них, когда стало ясно, что обсуждение подошло к концу, Гроувнор встал и заявил:
