Фриц Лейбер - Трижды судьба
И тут вступил в свои права мир его снов — мир, который с давних пор повелевал его жизнью и привел его к выбранной теперь профессии. Это был мир, где всегда подстерегали опасности. В том мире жил другой Торн, Торн, который ненавидел его и завидовал ему; он мог думать о нем только с чувством глубокой вины.
Этот другой Торн постоянно как фантом пересекал его жизненный путь и появлялся ночами во всех его снах. Пока он сам счастливо и беззаботно жил в своем детстве, когда каждый день приносил новые и прекрасные приключения, другой Торн познал страх и жестокий гнет. Когда он переживал счастье первой любви, другой Торн был силой разлучен со своей молодой женой.
День за днем, месяц за месяцем, год за годом два параллельных мира существовали одновременно.
Торн знал ощущения другого Торна едва ли не лучше своих собственных, и все же видения представлялись какими-то расплывчатыми, какие обычно возникают и присутствуют во сне. Будто он видел сны другого Торна, а тем временем тот Торн с помощью какой-то дьявольской махинации переживал его сны и все больше и больше его ненавидел.
Это чувство вины по отношению к другому Торну было самым значительным в его ощущениях.
И пока Торн кружил по узкой лесной тропинке, перед ним появилось его собственное лицо.
Ветки хлестнули его по лицу, он споткнулся о корень. Рука скользнула в карман, схватив предмет, украденный у таинственного незнакомца, разговаривавшего с Клоули. В темноте невозможно было разглядеть окраску предмета, но Торн был абсолютно уверен, что он еще никогда не видел такой вещи.
Вдруг ему пришла в голову мысль: ведь такой странный предмет мог состоять из одной-единственной молекулы. Фантастично, но все же возможно, что атомы сцепились, приняв такую гигантскую форму.
В одной такой молекуле должно быть больше атомов, чем солнц во всей Вселенной.
Сверхгигантские молекулы были основой жизни — гормоны, движущие силы и носители наследственного фактора. Какие двери можно открыть при помощи такой сверхгигантской молекулы?
Одно лишь мимолетное представление об этом рисовало ужасную картину! Торн решил было выбросить лежащую в кармане штуку, но потом все же снова засунул ее обратно.
Зашуршали листья. Посреди тропинки сидела большая кошка и, фыркая, смотрела на него. Кошки были приучены человеком на заре человеческой цивилизации, однако они вернулись в природу и начали снова дичать.
Тропинка раздвоилась; Торн выбрал одно ответвление: по этой дорожке он углубился в темный лес, расстилавшийся перед ним угольно-черной бесконечностью.
Понять действительность было не так просто, как ему представлялось сначала. Основа ее создавалась разными путями и простиралась во множество миров, далеко за пределы нашего мира.
Торн ускорил шаги; опять перед ним показалось, возникло бледное лицо — его собственное лицо! Да, это было лицо другого Торна, знакомое ему по его снам. Оно будто какой-то магической силой тянуло его в далекие незнакомые миры.
С храбростью отчаяния Торн продолжал свой путь.
Он должен встретить другого Торна и расквитаться с ним окончательно. Непонятно, как он сам был тем, другим Торном, а тот, другой Торн, был им самим.
Опять по лицу хлестнули ветки.
Перед Торном постоянно маячило другое лицо.
У него мелькнула мысль, что и другие люди задолго до того, как он это испытал сам, переживали то же самое. Загадочное существо снова пыталось укрепиться на Земле.
Он подумал о Клоули, которого так позорно покинул, бросив на произвол судьбы.
Но теперь Торн был совершенно безвольным существом, бредущим с вытянутыми вперед руками по узкой лесной дороге.
Он поднялся на небольшую возвышенность, скользнув взглядом по стоящему вдали ярко освещенному небоскребу. Наверное, это последний прощальный взгляд.
Силы его были на исходе.
Задыхаясь, Торн перешагнул порог безбрежной темноты, молча остановившись с безвольно болтающимися руками.
Откуда-то, возможно, из глубин его души, из его чрева, донеслось раскатистое эхо из смеха, смеха с издевкой.
Глава 4
Клоули, скорчившись в своем летательном аппарате, несся к верхним этажам Голубого Лорена. По спине пробегала холодная дрожь. Вообще-то ему давно надо было бы отдохнуть дома, хотя бы немного привести в порядок свои мысли.
Или, может быть, ему прямо сию минуту надо было начать поиски Торна.
Он был настроен и морально подготовлен сначала выполнить эту задачу, иначе не сможет успокоиться, а потом остальные дела.
После исчезновения Торна сцена в зале Опалового Креста представляла собой гигантское сборище людей, повергнутых и разочарованных. Они должны быть довольны хотя бы тем, что могут продолжать работу.
Приговор Комитета, отвергающий гипотезу Торна, пошатнул уверенность всех присутствующих, особенно членов Комитета. Каждый, сидевший на сцене, чувствовал себя побитой собакой.
Почему, черт побери, Торн так неожиданно покинул собрание? Может, он действительно испытал гипнотическое внушение? Ведь он выплыл из зала, словно лунатик: именно этот факт больше всего взволновал Клоули.
Торн вообще был странным парнем. Даже после долгих лет знакомства с ним Клоули считал его поступки непредсказуемыми.
Если Торн сбежал, то что-то стряслось по вине Клоули...
Аппарат немного качнуло, и Клоули был вынужден сосредоточиться, чтобы придерживаться выбранного маршрута.
Он невольно задавал себе вопрос, удалось ли ему незаметно покинуть Опаловый Крест. Кое-кто из собравшихся хотел с ним поговорить. Теоретические выкладки, как мог, поддерживал Файрмур, но и он, безусловно, хотел уточнить некоторые подробности, однако Клоули все-таки удалось ускользнуть из зала.
А если кто-то направлял его по этой дороге?
Замечание Конджерли о предсказателях могло быть чисто случайным, и все же оно очень ранило Клоули. Если Конджерли и Темпельмар догадались, что он задумал, тогда все пропало!
Было бы лучше отказаться от этого плана или по крайней мере отложить его.
Нет, слишком сильным было внутреннее чувство долга. Его какой-то магической силой влекло высокое здание Голубого Лорена.
В голове роились мысли. Зеленые огоньки на карте мира — зелень и голубизна Игдраэшла. В каком мире Ходерсон нашел прообразы своего произведения?
А существовало ли воздействие загадочных существ, которому он, как ему казалось, тоже подвергался?
Прямо перед ним возвышалось гигантское здание Голубого Лорена. Верхняя часть купола всегда мерцала от зноя, даже когда на поверхности Земли не царила летняя жара. Повсюду были налицо признаки пробуждающегося дня. На наружных стенах здания прилипло множество грузоподъемников, разгружавших или принимавших груз. Около одного из люков находилась толпа детей, направляющихся в школьное отделение.
