Далия Трускиновская - Стихи
Имя твое сиреневое
я с самой высокой ветки сорвала и приколола на грудь.
Иду по жаркому лету,
иду по осенним лужам,
иду по мерзлому снегу
сквозь ледяные ветра,
как в облаке аромата!
И знаю - я в мире главная хранительница сирени, хранительница серебра.
Имя твое серебряное, имя твое сиреневое несу на груди.
Услышал?
Узнал?
Подойди...
* * *
Сонет о первой любви
Забытый мой, разыскивать не надо те губы, что в смятенье и печали о поцелуе даже не мечтали, то сердце, что просило только взгляда.
С трудом из зачарованного сада своей любви я вырвалась. Встречали меня шальные брызги на причале, оседланные кони у ограды.
Я с милым другом сквозь ветра летела и уплывала в лунное молчанье, в полночный аромат высоких трав.
Я получила все, чего хотела.
Что ты предложишь? Лишь воспоминанье? Оно мне ни к чему.
Себе оставь.
МОНОЛОГ ОДНОГО ПРИЯТЕЛЯ
Однажды сдуру я вообразил,
что для меня всегда существовали
не крокодил, а слово "крокодил",
и не печаль, а слово о печали.
Я поселился в мире пестрых слов, как в мире пылесосов и кроватей. Они теперь - свидетели объятий и реквизит моих кошмарных снов.
Но Божий дар вступил в свои права. Я словно провалился в сон зловещий, где все мои любезные слова преобразились в действия и вещи!
И мелкого помола - слово "соль",
и звуки слова "жить" - биенье пульса,
и звуки слова "бить" - живая боль,
и в звуках слова "пить" я захлебнулся...
Они нахальны, въедливы и злы, они, нацелясь, не промчатся мимо, у них такие острые углы и запахи! Они невыносимы!
Я понял, что попал в какой-то бред. Я к черту Божий дар послал, понятно. Не получился из меня поэт... Слова вернулись в словари обратно.
Пейзаж с ветром
Ветер в порыве отчаяния пейзаж истрепал осенний. Ветер в порыве раскаяния ткнулся мне лбом в колени и запричитал, всхлипывая, - только и поняла, что аллеи какие-то липовые, что какие-то зеркала...
В его прохладную гриву скользнула моя рука. какая же я счастливая могу пожалеть чудака, которому не под силу создать картину и стих. Его мастерские сиры. Его палитры пусты.
А мимо летели и пели,
то с дерева, то с куста, несбывшиеся акварели, расплавленные цвета! Растаяли в сизом дыме. Потом остыла зола.
И ветер рыдал над ними. А я уже не могла.
Пейзаж с рекой
... а реки минувшую осень
так медленно в море уносят...
Прозрачные скорбные лики мерещатся в темной воде - прощаются клены и липы с мерцанием звезд и сердец. Не царствовать осени вечно! На поиски новой любви, мое золотое сердечко, к далекому морю плыви.
Но время иначе течет
для тех, кто в погоне, - и вот, пока я стою на откосе, моя беспокойная осень настырным и рыжим дурманом гуляет по всем океанам!
И чаек чарует и сводит с ума мореходов она, а новой любви не находит на старую обречена. Живя ее строгим законом, о новой мечтая все реже, стоим с догорающим кленом вдвоем на пустом побережье.
А реки минувшую осень бесстрастно и властно уносят.
* * *
Без готических порталов и классических кинжалов, без кошмарных ритуалов, от которых стынет кровь, исторических скандалов, актуальных ныне вновь, без трагических финалов, замурованных подвалов и наивных идеалов нет романов про любовь!
Мы опять обручены, мы опять обречены, по окраинам вселенной нас разносят скакуны. Словно птица без гнезда, в небе мается звезда. По окраинам вселенной нас разносят поезда...
* * *
Никаких утешений - лишь дождливый январь. Никаких украшений - лишь любимый янтарь. Ни печали, ни боли над бесснежной зимой. После сыгранной роли - возвращенье домой.
* * *
По этим улицам туманным,
по дальним рощам и полянам,
по тоненьким меридианам
я уходила от тебя.
По чьим-то скомканным постелям, по расстелившимся метелям, по крутобоким параллелям я уходила от тебя.
Иные меркли расставанья.
И вырастали расстоянья.
И умирали ожиданья,
Я уходила от тебя.
Я - далеко. За бывшим адом.
Неразличим твой голос рядом.
Недостижим мой профиль взглядом.
Ушла. Вот так-то... От тебя.
* * *
Во имя тех пронзительных минут, что счастьем испытавшие зовут, и нашей нежности неутолимой, и нашей верности необъяснимой, что для души то светоч, то беда, - не возвращайся больше никогда.
* * *
Воздай, о Господи, зверю, тоскующему в окне, по той неизменной вере, какую питает ко мне. Единственным занят делом - быть рядом! - мой брат меньшой, доверившийся всем телом, прижавшийся всей душой. Весь путь его до порога, весь свет для него - окно, бескрайней идеи Бога постичь ему не дано - у зверя малая меря... Но молча, день изо дня, он верит, и эта вера спасет его и меня.
* * *
И острая боль пройдет,
и нежная грусть растает...
Скомандую сердцу: "Взлет!" - послушно оно взлетает.
А где-то плывут восходы и в рощице голубой считает кукушка годы, не прожитые тобой.
* * *
Текут свозь меня дожди да дела в подтеках будничной лжи.
Наверно, это я умерла, а ты по-прежнему жив.
Сирень зацветает - а это ты сквозь облако, наугад кладешь на могилу мою цветы который уж год подряд...
* * *
Молодость - просвистела (финиш ближе, чем старт), и поняла, в чем дело, - губит меня азарт.
Солнце - при небосклоне, нежности - при луне, шалый азарт погони - где ж ему быть! - при мне...
* * *
И любимый с улыбкой растерянной спросит: ты откуда ж такая явилась ко мне? Я возникла в янтарном сиянии просек, далеко-далеко и на рыжем коне. Из тенистого царства лукавых тропинок конь шагнул, как под дождь, под струящийся свет и, соткавшись из тысяч шальных золотинок, засветился прозрачно вдали силуэт. Вот взяла и возникла, как некое чудо, отозвавшись на чей-то неведомый зов, а потом поняла - я и вправду оттуда, я из видземских светлых и добрых лесов. А когда облетит моя яркая осень
и леса очарует предзимний покой,
я исчезну в янтарном сиянии просек,
я и рыжий мой конь... далеко-далеко...
На твоей цепочке - крест,
на моей - медвежий коготь...
я носила на руках
не младенца, а тигренка...
и дыхание коня
наполняло мне ладони...
после смерти стать бы мне
добрым пастырем звериным...
ПЕСЕНКИ
* * *
Для тех, кто не может без чуда, на небе сияет звезда.
Любовь прилетает оттуда, любовь улетает туда.
И нам дается на время ее нездешнее бремя. Покуда можешь - неси, а новой уж не проси.
Любовь ослепительной силы была - а теперь она где? Отыщешь любовь мою, милый, лишь там, на далекой звезде.
Ведь нам дается на время ее нездешнее бремя. Покуда можешь - неси, а новой уж не проси.
* * *
КОШАЧЬЯ ПЕСЕНКА
Не станет задорно петь в груди фанфарная медь, ты в битву иди спокойно - спокойных боится смерть. Пускай беда за бедой и сто погонь за тобой - но - если спасешь ты знамя, то, значит, не кончен бой!
