Роберт Хайнлайн - Кукловоды. Дорога доблести
Мэри сидела рядом со столом Барнса. Она сделала что-то со своим нарядом и уселась в такой позе, что мне сразу вспомнилась эта картина Гойи – «Маха обнаженная». Спустя несколько секунд она подала Старику сигнал – большой палец вниз.
Барнс вроде бы не должен был этого заметить: мне казалось, что он смотрит только на Старика. Однако заметил. Он повернулся к Мэри, лицо его словно помертвело, а рука потянулась к ящику стола.
– Сэм! Стреляй! – коротко приказал Старик.
Я выстрелил. Луч отжег ему ноги, и туловище Барнса грохнулось на пол. Не самый удачный мой выстрел: я думал прожечь дыру в животе.
Пальцы Барнса все еще тянулись к упавшему пистолету, и я отпихнул оружие носком ботинка. Человек с отстреленными ногами уже не жилец, однако умирает не сразу, и я хотел избавить его от мучений, но тут Старик рявкнул:
– Не трогать! Мэри, назад!
Он осторожно, словно кошка, обследующая незнакомый предмет, подобрался поближе. Барнс протяжно выдохнул и замер. Старик потыкал его тростью.
– Босс, пора сваливать, а? – сказал я.
Не оборачиваясь, он ответил:
– Здесь ничуть не опасней, чем где-то еще. Возможно, их в этом здании полно.
– Кого «их»?
– Откуда я знаю? Их, таких вот, как этот. – Он указал на тело Барнса. – Нам как раз и нужно узнать, кто они такие.
Мэри судорожно всхлипнула и выдохнула:
– Он еще дышит. Смотрите!
Тело лежало лицом вниз. Пиджак на спине медленно поднимался и опадал, словно легкие Барнса продолжали работать. Старик присмотрелся и ткнул в спину тростью.
– Сэм. Иди сюда.
Я подошел.
– Раздень его. Только в перчатках. И осторожно.
– Взрывное устройство?
– Не болтай. И осторожно.
Должно быть, Старик догадывался, в чем дело. Я всегда думал, что у него в голове компьютер, который делает верные логические заключения, даже когда фактов всего ничего – как эти ученые парни, что восстанавливают облик доисторических животных по одной-единственной косточке. Я натянул перчатки – специальные перчатки: в таких можно и кипящую кислоту перемешивать, и на ощупь определить рельеф на монете – затем принялся переворачивать Барнса, чтобы расстегнуть пиджак.
Спина у него по-прежнему шевелилась. Мне это совсем не понравилось – неестественно как-то – и я приложил руку между лопаток.
У нормального человека там позвоночник и мышцы. Здесь же было что-то мягкое и податливое. Я резко отдернул руку.
Мэри молча подала мне ножницы со стола Барнса, и я разрезал пиджак. Под ним оказалась тонкая рубашка, а между рубашкой и кожей, от шеи и до середины спины было что-то еще – толщиной около двух дюймов, отчего и казалось, что человек сутулится, или на спине у него небольшой горб.
Но эта штука пульсировала.
На наших глазах «горб» медленно пополз со спины, прочь от нас. Я протянул руку, чтобы задрать рубашку, но Старик стукнул тростью мне по пальцам.
– Ты все-таки реши, что тебе нужно, – сказал я, потирая костяшки пальцев.
Он молча засунул трость под рубашку, поворочал и мало-помалу задрал рубашку к плечам. Теперь уже ничто не мешало разглядеть эту тварь.
Серая, чуть просвечивающая, с раскинувшейся по всему телу системой каких-то органов – бесформенная, но определенно живая тварь. Она перетекла на бок Барнса и, неспособная продвинуться дальше, застыла между рукой и грудной клеткой.
– Бедняга, – тихо произнес старик.
– А? Это?
– Нет. Барнс. Когда все это закончится, напомните мне, что ему полагается «Пурпурное сердце». Надо будет проследить. Если закончится. – Старик выпрямился и принялся расхаживать по кабинету, словно напрочь забыл про тварь, которая примостилась под рукой мертвого Барнса.
Я попятился, не спуская с твари взгляда и держа ее под прицелом. Быстро передвигаться она, похоже, не могла, летать, видимо, тоже, но кто ее знает, на что она способна. Мэри подошла, прижалась ко мне плечом, словно ища утешения, и я обнял ее свободной рукой.
На маленьком столике рядом с рабочим столом Барнса лежала стопка круглых коробок со стереопленкой. Старик взял одну, вытряхнул кассету и вернулся к нам.
– Это, думаю, подойдет.
Он поставил коробку на пол рядом с серой тварью и принялся загонять ее внутрь, подпихивая тростью. Вместо этого тварь перетекла еще глубже под руку Барнса и спряталась под телом почти целиком. Я взял труп за другую руку и оттащил в сторону. Тварь сначала цеплялась, но потом шлепнулась на пол. Мы с Мэри настроили оружие на минимальную мощность и под руководством Старика все-таки загнали тварь в коробку, поджигая пол то с одной стороны, то с другой. Тварь заполнила коробку почти до краев, и я тут же закрыл ее крышкой.
Старик сунул коробку под руку.
– Что ж, вперед, мои дорогие.
На пороге кабинета он обернулся, «попрощался» с Барнсом, затем закрыл дверь, остановился у стола секретарши и сказал:
– Я зайду к мистеру Барнсу завтра... Нет, я еще не знаю во сколько. Предварительно позвоню.
И мы неторопливо двинулись к выходу: Старик прижимал к себе левой рукой коробку, я настороженно вслушивался, не поднял ли кто тревогу. Мэри без умолку болтала, во всю изображая красивую дурочку. Старик даже остановился в фойе купить сигару и расспросил клерка, как доехать до нужного нам места – этакий добродушный старикан, немного бестолковый, но с чрезвычайно высоким самомнением.
Сев в машину, он сказал, куда ехать и предупредил, чтобы я не превышал скорость. Спустя некоторое время мы остановились у авторемонтной мастерской и заехали в гараж. Старик велел позвать управляющего и, когда тот явился, сказал:
– Машина срочно нужна мистеру Малоне.
Этой кодовой фразой я и сам не раз пользовался: через двадцать минут от машины останутся только безликие запчасти в ящиках на полках.
Управляющий окинул нас взглядом, отослал двоих механиков из кабинета и коротко ответил:
– Сюда, пожалуйста, через эту дверь.
* * *Мы очутились в квартире престарелой супружеской пары, где я и Мэри стали брюнетами, а Старик вернул свою лысину. У меня появились усы. Мэри, надо заметить, выглядела с темными волосами ничуть не хуже, чем с рыжими. Вариант «Квано» отбросили: Мэри превратилась в медсестру, я – в шофера на службе у богатого старика-инвалида – как положено, с пледом и вечными капризами.
На улице нас ждала новая машина. Назад добрались спокойно. Возможно, нам даже незачем было менять морковного цвета шевелюры. Я настроил экран на студию Де-Мойна, но, если полиция и обнаружила труп мистера Барнса, репортеры об этом еще не знали.
