Григорий Неделько - Неомифы (сборник)
Пятиметровое фигурище окинуло ладную фигурку оценивающим взглядом.
— А чего повторять-то? — устало сказал пятиметровый.
— По твоей вине я вынуждена… вынужден носить бесполезные части тела. И, наоборот, не носить полезные. Так что ничего, повторишь, не развалишься.
— Ла-адно. Я переношу тебя в прошлое, — забубнил дракон заученные фразы. — Ты находишь меня, не даёшь мне переспать с твоей матерью, убеждаешься, что твой отец — уже действительно твой отец, — и возвращаешься.
— Правильно. И самый важный пункт…
Дракон состроил кислую мину.
— Если у тебя не получится, ты меня из-под земли достанешь…
— …или из пещеры, или с неба, — добавила рыцарь. — Верно. А потом?
— А потом… чик!
Девушка с удовольствием понаблюдала за тем, как ёжится скелет: картина, не только приятная ей лично, но и забавная для любого.
— Угу. — Лёгкий, грациозный кивок.
— Знаешь, а тебе даже идёт быть женщиной, — вырвалось у мага. — Может, передумаешь?
— Могу и передумать — и устроить тебе проводы мужественности прямо сейчас. Меч-кладенец до сих пор при мне.
— Но это негуманно! — возразил дракон. — Он же разумный!
— А тебе не всё ли равно?
— Да, но я же разумный! — послышалось из рук рыцаря. — А о чём речь?
— Заткнись.
— А, опять об этом.
— Снадобье готово, дракоша?
— Готово. Держи.
Длинная костлявая лапа протянула колбу с бурлящей то ли серой, то ли бурой или, возможно, малиновой жидкостью. Рыцарь взяла стеклянную ёмкость и, шумно выдохнув, залпом её осушила.
— Горячая, ё!
— Постыдилась бы! Приличная дама, а выражаешься, как сапожник.
— Ты у меня щас… Ой! Какого Саурона?!
— Ты о том, что тело, образно говоря, разрывает на части?
— Да.
— И череп словно бы превратился в плавильный котёл?
— Да!
— И разряды электричества, непрестанно жаля, бегают по всему телу?
— Да!!!
— Тогда порядок. Снадобье работает.
— Ты не предупреждал!
— А это сюрприз, — активно, но втихую злорадствуя, прошептал дракон. — О, ты уже пропадаешь. Пока-пока. Удачи-кукарачи.
Юная красотка ростом примерно метр шестьдесят, с огненно-рыжими вьющимися волосами до мягкой точки и непонятным размером груди — что-то между четвёртым и пятым — зарычала недовольной рысью. Её тело к тому времени почти растворилось в пространстве-времени, точно дождевая капля в глубоком колодце.
— Эй, драконий сын! — раздался недовольный женский голос. — Сейчас же прекрати пялиться на мои си…
В следующую секунду рыцарь окончательно исчезла.
Дракон пожал плечами, ненароком уронив с полки вазу, прихваченную с прошлого места жительства, из пещеры. Всё-таки там было поспокойнее, несмотря на многочисленных рыцарей-освободителей, приезжавших из соседних королевств, чтобы «одолеть коварного жестокого зверя». Хотя, стоит заметить, никто из них не пытался лишить мага его магического… существа.
— Женщины вправду инопланетяне, — резюмировал скелет.
Потянулся, пробил потолок, вынул лапы и отправился во двор — пасти белогривого коня только что улетевшей в прошлое рыцаря.
— Живём в дыре, словно хоббиты какие-нибудь, — буркнул покачивающийся в гамаке дракон. Взял с золотого подноса, украшенного голубой каёмкой, бутерброд, положил на него внушительным холмиком крупную чёрную икру. — Дача на круче, ёлы-палы! Никакого уважения к работникам посоха и файерболла.
После этой реплики костистый был вынужден делать другой бутерброд, потому что первым он запустил в боевого коня: очень уж ржание того отдавало издевательством.
Пока дракон, бубня что-то про распустившихся кобыл и жеребцов, открывал трёхлитровую банку с икрой, некто безумной молекулой пронёсся мимо гамака, затормозил, столь же стремительно подскочил обратно и с силой, за ключицу, потянул скелета вниз.
— Ну вот, смотри, что ты наделал, — проворчал ящер. — Надеюсь, ты именно наделал , а не наделала ?
— Не знаю. Я… — Рыцарь замер на полуслове.
А после облегчённо вздохнул — так, будто хотел пропустить через лёгкие весь воздух гор. Голос. Его голос! Он — мужской!
— Дракончик! Дракончик, миленький! Я — это я, понимаешь?! Я — я!..
— Хорошо-хорошо. Только прекрати меня лобзать и слезь, чтобы я мог в полной мере выразить радость.
Воин резво соскочил с набора костей, что приходился ему заклятым другом либо, по иной версии, добрым врагом.
— Ну, как я выгляжу?
— Забрало подними.
Металлическая полоска тут же очутилась на лбу, открывая симпатичное лицо с красивыми небесно-синими глазами. Мужчина выглядел максимум лет на двадцать.
— О-о-о, — протянул дракон. — Ты помолодел.
— Для тридцатника неплохо? — удивленно-обрадовано поинтересовался рыцарь.
— Угу, угу, — осторожно согласился скелет. — Поздравляю.
— Спасибо! Я так рад, о, знал бы ты, как я рад, что вновь стал мужчиной! Что вновь буду самим собой — тем талантливым, успешным, бесстрашным качком, к которому привык!
— Эге.
— Что моя девушка вернётся ко мне. А то, вишь, не нравятся ей такие . Значит, с одноклассницей — это ничего, а с любимым, хоть и превратившимся в женщину, чего?!
— Ыгы.
— А ещё, ещё… я всем отомщу!
— Ага?
— Ну, тебе не буду.
— Ага.
— Но вот злыдням, которые выгнали нас на задворки королевства, — непременно!
— А доспехи-то у тебя откуда? Ты же специально без них переносился, чтобы не запалиться.
Рыцарь помрачнел.
— Пойдём, — нехотя проговорил он. — Расскажу.
Они молча, не спеша потопали к трёхэтажному бревенчатому особняку, и по дороге маг предпочёл не говорить врагу-другу, что глаза того поменяли цвет с привычного зелёного на синий. О другом он также умолчал.
— Хватит с камином копаться, — поторопил волшебник медленно разжигавшего огонь меченосца.
— Дай передохнуть, а? Я так устал… — отозвался рыцарь, забывший даже снять доспехи.
— Да в чём дело-то?! А ну колись! Прекращай интригу разводить!
Молодой человек чиркнул спичкой, поднёс пламя к бумаге, та мгновенно загорелась — и немедленно потухла.
— Да что ж всё не слава богам!
— Коро-оче-э, — прорычал дракон.
Рыцарь выругался, помянув того, кто клал камин, людей, что посадили лес, и гения, который придумал тонкие спички. Порывистым движением мужчина бросил в пасть камина коротенькую палочку с обугленной головкой, обернулся к дракону и затараторил:
— Значится, делал я, как мы запланировали.
