Пал Молнар - Последний долгожитель (Сборник)
Очень кратко, поистине лишь в самых общих чертах, мы попытались дать обзор венгерской научно-фантастической литературы, рассказали об истории ее развития, основном содержании, упомянули виднейших ее представителей, обрисовали современное положение венгерской фантастики, а тем самым, пожалуй, и наметили возможности и перспективы ее дальнейшего развития.
В заключение скажем несколько слов о характерных чертах венгерской научной фантастики или — в полюбившемся у нас сокращении — «НФ». Конечно, со стороны легче судить, легче было бы определить ее особенности, направления, и все же попытаемся справиться с поставленной задачей.
Традиции венгерской культуры — по большей части рационального и философского плана, нередко связанные с исследованием так называемых «коренных», «решающих» вопросов человеческого бытия. Многие из этих традиций сохранила и научно-фантастическая литература наших дней; и все же современные наши романы и рассказы в меньшей степени тревожат и будоражат душу, в них больше юмора — от обычной шутки до иронии или сатиры. Венгерскую научную фантастику не прельщают чудеса науки и техники, они, эти чудеса, разве что дают повод для развертывания сюжета, приключенческого или вполне будничного. Да в этом и нет ничего удивительного, ведь Венгрия — маленькая страна, она не может похвастать изобретениями, повлиявшими на судьбы человечества. В центре внимания нашей научно-фантастической литературы находится не техника, но человек. И венгерские писатели свидетельствуют об этом в равной мере как своими произведениями, так и высказываниями в печати.
"Духовная нагрузка человека в нащи дни неизмеримо велика, — говорит Золтан Ф&биан, автор нескольких интересных научно-фантастических романов. — Сотворить порядок, внутреннюю гармонию в самих себе при таких обстоятельствах подчас кажется абсурдом. Создавать, закладывать порядок — задача искусства. Если научно-фантастическая литература возьмет на себя эту миссию, она может стать человеку доброй помощницей в его ежедневной, ежечасной, непрестанной борьбе за гармонию и порядок…"
Петер Куцка
Пал Молнар
Последний долгожитель
Доллину нравилась жизнь; хотя возраст его и приближался к тремстам годам, ему до сих пор не прискучила собственная молодость. Дни его протекали в покое и благоденствии; он работал, учился, развлекался, много путешествовал, каждый раз в новые, доселе неизведанные края. Одним словом, в этом мире он чувствовал себя превосходно. А между тем целое столетие прошло с тех пор, как он остался единственным из всей группы, подвергшейся эксперименту; прочие его сотоварищи-все двадцать девять человек — давным-давно отказались от этой затеи и прекратили принимать регенератин, чудодейственное средство, провозглашенное в былые времена панацеей от всех бед. И лишь один Поллин держался стойко, пережил своих правнуков и с грустью, но и без чрезмерного отчаяния, одну за другой провожал в последний путь своих жен.
Однако с недавних пор он стал испытывать усталость, какую-то необъяснимую отупляющую лень, которая неожиданно охватывала его, парализовала тело и мысли и надолго отравляла настроение. Поначалу Поллин думал, что все это симптомы легкого недомогания, которое пройдет само по себе, и потому не придавал им серьезного значения. Позднее, однако, он заподозрил неладное, и подозрение это стало крепнуть, хотя он и старался отогнать черные мысли.
Переломный момент в его жизни, когда Поллин вынужден был признаться самому себе, что с непреходящей молодостью для него навсегда покончено, произошел сегодня, тринадцатого октября две тысячи четыреста четвертого года.
Из уважения к хронологии, а также для того чтобы восстановить причинно-следственные связи, придется проследить ход событий с самого утра. Хотя гнетущие подозрения уже давно одолевали Поллина, в это утро они окрепли и сменились твердой уверенностью.
В самом пробуждении не было ничего необычного: автомат проиграл запрограммированный музыкальный отрывок, после чего револьверный шприц ввел под кожу Поллина небольшую дозу тонизирующего препарата. Затем автоматическая рука влажной губкой обтерла его тело, а струя сухого воздуха и полоскание для рта освежили Поллина и прогнали остатки сна.
На все процедуры ушло не более полутора минут, так как Поллин сам поставил автомат на ускоренный темп: он намеренно вычеркнул из своей жизни излишний комфорт, чтобы сохранить натренированность тела. У его постели стояла шведская стенка с целой системой разных эспандеров, и Поллин каждое утро не меньше часа занимался гимнастикой. И не напрасно: многие молодые люди завидовали его твердым, как камень, мускулам, а хорошо развитый брюшной пресс делал его фигуру юношески подтянутой. Ему удалось сохранить безукоризненную спортивную форму, и физическое здоровье до сих пор ни разу не подводило его.
Однако сегодня утром он почувствовал непреоборимую вялость и лень; такой апатии ему еще ни разу не доводилось испытать. Руки и ноги отказывались повиноваться, и любое даже малейшее движение стоило ему неимоверных усилий. Впервые за триста лет жизни он вынужден был прибегнуть к рекламному тонизатору «психовитал»; он принял тройную дозу стимулятора и только тогда почувствовал его воздействие.
До последнего дня Поллин работал с полной нагрузкой, без всяких скидок на преклонный возраст. В научно-исследовательской химической лаборатории он нес двухчасовую службу наблюдения за приборами. Задача была нетрудная, она никогда не исчерпывала всей энергии Поллина, но сегодня он никак не находил в себе сил взяться за привычную работу. Лишь сейчас ему стало ясно, что давно затаился в нем непонятный недуг, с которым он никак не желал считаться и избегал даже самой мысли о нем, а теперь им пришлось столкнуться в открытую, и от этого никуда не денешься. Оставался один выход, и волейневолей Поллин вынужден к нему прибегнуть: теперь уж ему не миновать визита к психиатру.
У Поллина были основания сторониться психической проверки. Неизвестно, чем обернется визит к психиатру, и неспроста многие поговаривали, будто неврологические клиники переполнены.
Поллин опасался, что у него не слишком много шансов ускользнуть от курса лечения: широкий технический прогресс, роботы и подсобные автоматы на все случаи жизни — все это давало человеку огромную власть над миром. Вот почему ученые уделяли такое внимание душевному состоянию людей.
— Прошу, дружище, — доктор Логарн приветливо похлопал Поллина по плечу. — Признаться, меня нисколько не удивляет ваш визит. Я был уверен, что если не ко мне, то к кому-то из моих ближайших потомков вы обратитесь непременно.
