Яна Дубинянская - Сны принцессы Лилиан
Повернуть назад.
* * *
Он споткнулся и в полный голос выругался. Какого дьявола ты изо дня в день изводишь себя сеансами самокопания, которые реально представляют из себя один бессмысленный пшик?! Сегодня ты сделал одно настоящее дело: отправил на вахту наглеца Димича. Сделай хотя бы еще одно: сходи в Центральный узел и озвучь приказ о ежедневных рапортах.
Да, но для начала не мешало бы согласовать с Селестеном. Все-таки пять человек на борту - научный состав экспедиции, подчиняющийся непосредственно биологу Брюни. Вахту они несут наравне с прочими членами экипажа, но отчитываться узкоспециальным ученым сейчас, во время перелета, попросту не о чем. Нортон поморщился и замедлил шаги. Если элементарно не распространять требование на этих пятерых, получится неприкрытая дискриминация на борту, которая рано или поздно выльется в конфликт. А если распространить...
Отменять идиотские приказы нельзя. Но можно, черт возьми, думать перед тем, как их отдавать!
На мониторе при входе в каюту Брюни мерцала синими и фиолетовыми огоньками надпись "не беспокоить". Впрочем, биолог, кажется, не отключал ее никогда. Александр Нортон бесцеремонно дернул за рычаг аварийной разблокировки.
И остановился в открывшемся проеме.
Звенела тонкая, мелодичная, негромкая музыка, не веселая и не печальная, словно естественное звучание самого воздуха. Начальник экспедиции Селестен Брюни, - невысокий и сухощавый, с узким лицом аскета, сидел, откинувшись в кресле и опустив выпуклые, все в прожилках, веки без ресниц. При вторжении командира под ними на мгновение возникла темная щель - и тут же снова сомкнулась.
- Входи, Алекс.
А все-таки ты мог хотя бы постучать.
- Я уже вошел, - усмехнулся он. Дурацкая улыбочка, дурацкая неловкость... - Что это ты такое слушаешь, Стен?
Под извилистой кожей век прокатились туда-сюда шарики глаз. Длинная рука стареющего аристократа сделала в воздухе неопределенный восьмеркообразный жест.
- Молодой композитор, не помню фамилии. Псевдовосточные фантазии на двенадцати тонах. Попса, конечно, но расслабляет.
Селестен, разыгрывающий из себя пресыщенного эстета. Ерунда какая-то, даже нелепее приросшего к компьютерной игрушке Олсена. Стен, с которым вы налетали пять или шесть Ближних экспедиций, которого ты привык видеть жестким и сосредоточенным, у которого даже руки на самом деле совсем другие!.. И музыка - раньше он ни за что не стал бы так пренебрежительно отзываться о том, что слушал.
Если эта ржавчина сумела разъесть даже такого, как Селестен...
- Стен, я пришел, чтобы... Короче, мне нужен твой совет.
Приподнятые брови - над закрытыми по-прежнему глазами.
- Мой? Но ты ведь командир корабля, Алекс. Мои полномочия вступают в силу только в том случае, если...
Неуловимая пауза.
- ... когда мы куда-нибудь прилетим и начнем исследования, - он зевнул, почти не открывая рта. - А пока что я на "Атланте" практически пассажир.
- Прекрати, Стен, - бросил Нортон.
Брюни и теперь не шелохнулся. Ни единой мышцей на расслабленном лице. Тоненько и бесстрастно пела восточная музыка. Очень хорошая музыка, - если кого-то интересует мнение полнейшего дилетанта...
- Рассказывай.
Рассказывать расхотелось. Через силу выплевывая скомканные фразы, Нортон коротко изложил биологу суть дела.
- И что?
Нежные монотонные звуки. Неподвижная фигура. Кстати, а ты, налетавший со Стеном пять или шесть Ближних, помнишь, какого цвета у него глаза?
... Что? В смысле - что теперь делать?
Пожалуй, только повернуться и шагнуть к выходу.
- Я пойду. Отдыхайте, биолог Брюни.
- Моих ребят озадачишь исследовательскими планами. Всего-то.
Нортон остановился. Действительно, всего-то, - понял он еще раньше, чем обернулся и посмотрел в лицо Селестена. Спокойное, с опущенными веками. Даже движение тонких губ было почти неуловимо. Голос звучал ровно - как музыка на двенадцати тонах.
- Разумеется, ежедневно рапортовать они тебе не должны, это бессмысленно, но к концу внутреннего месяца пусть каждый подготовит плановую разработку страниц этак на десять-пятнадцать. Я думаю, у технарей претензий не будет.
- Подожди, Стен, - все-таки возразил командир, хотя чего уж тут возражать... - Но ведь мы даже приблизительно не можем предположить, что именно придется исследовать. И как ты себе представляешь?..
Снова - небрежно-аристократический жест:
- Да кто потом станет обращать внимание на эти планы...
Нортон кивнул - хотя начальник экспедиции все равно не мог этого видеть.
- Спасибо, Стен. Иду в узел.
Дверные створки сомкнулись за его спиной. Оглянулся через плечо наверху мирно переливалось синим и фиолетовым: "не беспокоить"... Может быть, Селестен прав и тут.
Может быть.
* * *
Чтобы сократить путь, командир шагнул напрямую в Сквозной коридор - и зябко передернул плечами. Похоже, эту коммуникацию проектировал озлобленный на мир неизлечимый ипохондрик. Голая труба свинцового цвета, тускло освещенная и узкая настолько, что высокий мужчина вынужден нагибаться, передвигаясь по ней. При этом ощущение бесконечной ловушки было настолько реальным, что никак не компенсировалось истинной экономией времени и дороги. Насколько знал Нортон, никто из экипажа без экстренной необходимости не пользовался "сквозняком" - а такой необходимости, кажется, еще ни у кого ни разу не возникало.
В том числе и у тебя.
Так какого черта ты каждый день хоть один раз непременно лезешь в эту дыру? Словно мальчишка, тренирующий силу воли холодным душем и неразвернутой шоколадкой под учебником ботаники.
Внезапно впереди выросла темная стена - как будто трубу перегородили поперек. Он рефлекторно выставил руку вперед - и стена отшатнулась. Тусклый свет фрагментами пробивался сквозь нее, довольно четко очерчивая человеческий контур.
Черт!
- Кто здесь? - сурово спросил Нортон.
Стоп. Конструкция коридора не допускает, чтобы в него входили одновременно в разных направлениях! Чертовщина какая-то...
- Инженер по коммуникациям Феликс Ли! - бодро отрапортовала "стена" слегка подрагивающим голосом. - А... это вы, командир?
Так, все ясно. Очевидная неполадка в коммуникации и присутствие инженера более-менее увязываются между собой. Значит, для мальчика таки нашлась работа. Наконец-то.
Накатила безмятежная, едва ли не щенячья необъяснимая радость. С чего б это вдруг? Неужели от сознания, что этот рафинированный космический гроб на самом деле отнюдь не абсолютно безупречен? С ума сойти, ты радуешься поломке своего корабля! Абсурд - но абсурд закономерный. Ты радуешься, потому что, если сегодня востребован молодой Ли, то завтра, может быть, что-то начнет зависеть и от тебя, командира...
