Сэмюель Дилэни - Время, точно нитка самоцветов
— Всего несколько часов назад, — ответил я.
— Что-нибудь привез?
— А тебя действительно это интересует?
Он сунул руки в карманы и пристально на меня посмотрел.
— Конечно. Я бы не спрашивал.
Я вздохнул, как взрослый, которого вывело из себя собственное чадо.
— Хорошо.
Мы прошли целый квартал портового района; все вокруг казалось вымершим.
— Присядем.
Я сел, повернувшись к Ястребу лицом, и большим пальцем провел по краю портфеля.
Ястреб поежился и склонился над приоткрытым портфелем.
— Ух ты... — он вопросительно прищурил свои зеленые глаза — Можно потрогать?
Я пожал плечами.
— Пожалуйста.
Он запустил в них костлявые, с обгрызенными ногтями пальцы — и извлек из портфеля две. Потом положил обратно и достал еще три.
— Вот это да! — прошептал он. — Сколько все это стоит?
— Раз в десять больше, чем я надеюсь получить. Мне нужно просто побыстрее от них избавиться.
Он опустил глаза и поболтал ногой.
— В любую секунду их можно выбросить в реку.
— Не прикидывайся дураком. Я пытался найти человека, который раньше постоянно ошивался в том баре. Это был на редкость расторопный тип.
Оставляя за собой пенистую волну, по Гудзону неслось судно на подводных крыльях. На палубе его уместилось с десяток вертолетов — скорее всего их везли на аэродром береговой охраны, что неподалеку от Веррасано.
Страх, навеянный Мод, заставил меня еще некоторое время переводить взгляд с мальчишки на транспортное судно и обратно. Но вот уже судно с гудением скрылось в непроглядной тьме.
— Но сегодня моего человека слегка порезали, — продолжил я.
Ястреб деловито сунул руки в карманы и уселся поудобнее.
— И это усложняет дело. Я, конечно, и не рассчитывал, что он заберет все сразу, но, по крайней мере, он мог вывести меня на людей, которым бы это было под силу.
— Сегодня я буду на приеме, — он умолк, обгрызая остатки ногтя на мизинце, — где ты наверняка сможешь их продать. На «Вершине Башни» Алексис Спиннел устраивает большой прием в честь Регины Аболафии.
— На «Вершине Башни»?..
Да, давненько я не общался с Ястребом. «Адская кухня» — в десять; «Вершина Башни» — в полночь...
— Я там буду из-за Эдны Сайлем.
Эдна Сайлем — старейшая Певица Нью-Йорка.
Имя сенатора Аболафии в тот вечер уже мелькало надо мной световой полосой. И кроме того, в памяти всплыло имя Алексиса Спиннела; в одном из бесчисленных журналов, прочитанных мною от корки до корки в дороге с Марса, оно было связано с чертовски крупной суммой денег.
— Ну что ж, я с удовольствием повидаю Эдну еще разок, — небрежно бросил я. — Хотя она меня наверное не вспомнит.
Еще в самом начале знакомства с Ястребом я понял, что Спиннел и люди его круга, ведут некую игру. При этом победителем из игры выходит тот, кому удается собрать под одной крышей как можно больше городских Певцов. В Нью-Йорке всего пять Певцов (он на втором месте с Лаксом, что на Япетусе). А на первом месте по количеству Певцов — Токио, там их семеро.
— Прием с двумя Певцами?
— Скорее с четырьмя, если... там буду и я. На бал в честь вступления мэра в должность приглашено четверо.
Я удивленно приподнял бровь.
— Эдна должна сообщить мне Слово. Сегодня ночью оно меняется.
— Ладно, — сказал я. — Не знаю, что там у тебя на уме, но я готов.
Я захлопнул портфель.
Мы побрели обратно, в сторону Таймс-сквер. Когда мы дошли до Восьмой авеню и первого пластиплекса, Ястреб остановился.
— Одну минуту, — сказал он и застегнул куртку на все пуговицы. — Теперь порядок.
Пожалуй, лучшего прикрытия, чем прогулка с Певцом по улицам Нью-Йорка (а еще два года назад я неоднократно задавался вопросом: не безумие ли это для человека моей профессии?) для человека моей профессии не найти.
Попытайтесь вспомнить, когда вы в последний раз видели, как сворачивает за угол Пятьдесят седьмой улицы ваш любимый актер объемного кино. Только честно. Узнали бы вы потом серую неприметную личность в твидовой куртке, плетущуюся на полшага позади знаменитости?
На Таймс-сквер Ястреба узнавал каждый второй. При его молодости, траурном наряде, босых ногах с черными ступнями и блеклыми волосами, он был, вне всяких сомнений, самым колоритным из Певцов. Улыбки, подмигивания; а многие просто тыкали пальцами и таращили глаза.
— Не можешь ли ты сказать поточнее, кто именно из приглашенных туда в состоянии избавить меня от этого хлама?
— Понимаешь, Алексис страшно гордится, когда его принимают за авантюриста. Наверное, авантюристы поражают его воображение. Да и вообще, он в состоянии дать тебе гораздо больше, чем ты сможешь получить, торгуя ими в розницу на улице.
— Ты обратишь его внимание на то, что они краденые?
— Не исключено, что при таком замечании он заинтересуется еще больше.
— Что ж, так и будет, дружище.
Мы спустились в под-под. Служащий в разменной будке собрался было не глядя взять у Ястреба монету, но, подняв голову, замер. Обалдело улыбаясь он пробормотал что-то нечленораздельное и жестом разрешил нам войти.
— О, благодарю вас, — произнес Ястреб с таким неподдельным изумлением, как будто подобное происходит с ним впервые. (Два года назад он высказал мне одну мудрую мысль: «Как только я начну выглядеть соответственно своим запросам, все это тут же закончится». Я до сих пор не устаю удивляться тому, как он пользуется своей славой. Познакомившись с Эдной Сайлем, я тут же поделился с ней своими соображениями по этому поводу, и она так же простодушно ответила: «Но ведь на то мы и избранные!») В ярко-освещенном вагоне мы уселись на длинное сиденье: Ястреб сложил руки на коленях и закинул ногу на ногу. Толпа пестро разодетых бездельников шумела и тыкала в сторону Певца пальцами, стараясь, чтобы он этого не заметил. Ястреб вообще на них не смотрел, а я старался, чтобы никто не заметил, что я смотрю.
Что-то темное промелькнуло в окне.
Под вагоном загудело.
Накренилось.
Встряхнуло; мы выехали на поверхность.
Город примерял свои усыпанные блестками наряды и выбрасывал их за деревья Форт-Трайона. Внезапно в окне напротив что-то засверкало.
Понеслись вихрем балки станции. Мы вышли на платформу. Моросил дождь.
Вывеска гласила:
СТАНЦИЯ «ДВЕНАДЦАТЬ БАШЕН».
— Знал бы, что буду не один, велел бы Алексу прислать за нами машину. Я ведь не обещал ему что точно приду.
— А все-таки, удобно ли мне там появляться?
— Разве ты там не бывал до этого вместе со мной?
— Да, как-то раз было дело, — сказал я. — И все же, как по-твоему...
Он бросил на меня уничтожающий взгляд. Пожалуй, Спиннел в любом случае будет страшно рад Ястребу, притащи тот с собой хоть целую шайку настоящих чумазых бродяг, — Певцы славятся подобными проделками. Одним приличным вором больше, одним меньше — Спиннел все равно будет оставаться в тени. С одной стороны в город врезались скалы. Слева, за воротами, к первым башням подступали сады. Двенадцать громадных роскошных небоскребов угрожающе тянулись к низким облакам.
