Андрей Дай - Ом Свасти
Это было соврем небольшое отделение колоссального, объединяющего сотни планет Федерации Млечного пути, банка. В этом отделении было всего три кабинки индивидуального пользования, и пришлось с полчаса ждать пока место для меня освободится. Служащий банка недоверчиво на меня посмотрел, но промолчал и впустил.
И он даже не догадывался, насколько был прав.
Едва я вошел в систему, как тут же понял, что структура управления операциями из этого отделения упрощена до предела и под завязку набита дырами.
Настроение, с воплями восторга, взметнулось к солнцу. Я, шутя, перекидывал массивы счетов из одного банка в другой. Через час я так запутал систему, что она запросила ручного управления, осведомившись конечно для начала о моем коде допуска. А в этом отделении не было даже идентификатора по сетчатке глаза. Система поверила, едва я ввел код допуска принадлежащий моему бывшему шефу из банка, где я прежде работал.
Вот тогда я развернулся по серьезному. Еще целый час перекидывал на свои счета не принадлежащие мне суммы, а списывал эти операции на других людей. И увеличил свой капитал втрое. На счету оказалось в итоге почти миллиард кредитов. Я мог купить себе дивизию!
И куда же было девать такие огромные деньги? Снова подумал о том, что вляпался по самые уши, хотя мог откупиться от Закона. Теперь нужно было ехать туда, где легко могли убить, или где мог прозябать до самого окончания контракта. Еще целых три года! И все эти три года я не смог бы воспользоваться капиталом.
Я почти на все деньги купил акции того самого банка, который только что надул. Сделка было зарегистрирована. Мне принадлежало одиннадцать с четвертью процентов всех акций банка. Я мог войти в Совет директоров!
Уже совершенно спокойно я зарегистрировал свой цифровой код рисунка сетчатки глаза, как одного из главных акционеров.
А потом перешел к банкомату, который приветливо вздохнул и отстрелял десять тысяч кредитов. Я решил хорошенько отметить покупку.
Но за дверями меня ждала полиция.
- Бартоломео Эстер де Кастро, - угрюмо сказал полицейский сержант, наставляя на меня здоровенный пистолетище. - Вы арестованы по обвинению в убийстве доктора Кумбубуне в Какуако, штат Луанда.
- Кимбумбе, - широко улыбнувшись, поправил я полицейского. - Этого урода звали доктор Кимбумбе.
- Ну и что? - еще более помрачнел коп, позвякивая наручниками.
- Никакого говнюка - Кимбубуне я не убивал.
- Да какая разница!? - вскричал тупой фараон, тыкая мне в грудь пушкой. - Руки!
- Да пошел ты... - отпихнулся я. - Не по глазам? Я солдат армии Демократического Содружества. Свою вину смываю кровью...
Я еще чего-то там вещал о Чести и Долге, Идеалах Свободы и краснопузых ублюдках. Слова сами прыгали в рот, и я едва успевал языком выпихивать их наружу. И больше всего на свете в тот момент хотелось пожать руку тыловой крысе капралу Леви.
Итогом словесного извержения стало то, что коп убрал наручники, отказался от идеи меня арестовывать и лишь пригласил проследовать в участок для идентификации личности.
- Всегда пожалуйста, - хмыкнул я и, придерживая топорщащиеся от купюр карманы, пошел к машине фараонов.
Первый раз в жизни попав в полицейский участок, я, три месяца проползавши на брюхе в грязи, удивился смраду и вони царившей там. Видно привыкнув иметь дело с грязью в людях, фараоны не видели грязь у себя под ногами.
У полицейских был сканер для глаз, и опознание моей личности заняло не больше часа. Все то время, в течение которого искали ключ от комнаты со сканером, искали копа, у которого был этот ключ, искали светофильтр для серых глаз, ходили на склад, отвечали на миллион глупых вопросов и ржали над сверхтупыми шутками, наконец, было вознаграждено. Я увидел компьютерный файл, посвященный моей скромной персоне. И я понял, что назад пути нет. Осталось лишь два пути: вперед на фронт и назад, в тюрьму.
Когда в два часа дня местного времени я вышел из дверей полицейского участка, оставалось восемь часов на празднование удачной покупки. По моему мнению, это было совсем немного времени, и следовало поспешить.
- Мне нужно очень быстро попасть в кабак, где есть шлюхи, очень шумно и редко бывает полиция, - сказал я водителю такси и передал ему сто кредитов. - А в десять часов вечера, ты найдешь меня внутри, вытащишь и привезешь к пересыльному пункту. Договорились?
Смуглый кучерявый шофер хитро улыбнулся и согласился.
- Три капли нашатырного спирта у тебя найдется? Я еду на войну и хочу попасть туда трезвым, - поинтересовался я у водителя, глядя на непрезентабельный кабак.
- О`кей, командир, - оскалился шофер. - Запасайся таблетками от головы, а трезвость гарантирую.
Семь часов спустя я подъехал к пересыльному пункту на такси. Голова жутко болела, во рту словно кошки ночевали и я абсолютно не помнил кто же эти три размалеванные бабы, которые провожали до самых ворот. За двадцатку одна из них даже сбегала в соседнюю лавку за пивом.
На войну поехал в обнимку с бочонком пива и ощущением, что у полиции претензий ко мне стало много больше. Костяшки пальцев были покрыты ссадинами и болели.
Лейтенант сидел прямо на полу вертолета и болел с похмелья. За добрый глоток из бочонка, он поведал, что я полный идиот, раз отправляюсь на войну рядовым. Тем более, имея высшее образование.
Я загрустил было, но тут же отошел.
Я жив. Я умненький парнишка и в армии. И это значит, что не миновать офицерских погон, как бы я не упирался.
Впрочем, упираться я и не думал.
***
Они это называли тишиной. Невдалеке, с деловитой сухостью, стучал пулемет. То впереди, то сзади тройного ряда окопов время от времени падали мины, взметая комья земли к грязным от сажи облакам. Прямо между рядами окопов росла обгоревшая, но все равно имеющая еще листья, яблонька. А под ее корнями располагался штабной блиндаж. На фронте было затишье.
- Кого ты мне привез? - устало сказала молодая женщина-лейтенант, но, тем не менее, в предложенных нашим сопровождающим бумагах расписалась.
- Кого дают, того и везу, - угрюмо пробурчал мой знакомый офицер, натянул шлем на самые глаза и вышел. Ему еще предстоял путь назад.
- Кто из вас уже участвовал в боевых действиях? - без особой надежды поинтересовалась лейтенант Нахило.
- Ясно, - выдохнула она, когда тремя минутами позже так и не дождалась ответа.
- Капрал, разместите людей по ячейкам...
Капралом, которому она адресовала приказ, был я. Штурмовики "красных" подняли меня в чине...
Кто говорит, что на войну люди едут, чтобы умирать, сами ни разу там не были. На войну люди идут чтобы жить. Это становится ясно только после первой атаки противника...
