Роман Куликов - Прогулка Лимы
Правда чтобы воспользоваться услугами таких мастеров, нужны были средства и немалые, поэтому часто киборги ставили свои импланты в кустарных мастерских, во множестве разбросанных по городу. Они стали верными слугами, поставщиками информации и человеческой плоти, наемными убийцами и основными солдатами Хозяев. Киборги были готовы на все, чтобы улучшить свое тело, даже продать душу (если таковая у них была, в чем Лима сильно сомневалась).
Оставив мертвого киборга валяться в луже крови, Лима, оглядываясь по сторонам, быстро перешла площадь и добралась до лавки старьевщика, служившей ему одновременно и домом.
Она громко постучала в обитую железными листами дверь. Некоторое время никто не отвечал, и она занесла руку, чтобы еще раз постучать, когда из-за двери послышался кашель и хриплый голос произнес:
— Что за уродов носит в такой час? Какого хрена вам надо? Ступайте домой подобру-поздорову, пока собак не спустил.
— В твоей хижине только одна собака, старик. И сейчас она тявкает на меня из-за двери, — ответила Лима, не считая нужным церемониться. — Открывай, пока дверь не вышибла.
Снова послышался кашель, но дверь не открылась. Лима сильно стукнула по железному листу, оставив на нем вмятину.
— Ну же!
Внутри защелкали замки. Сколько их было. Лима ни когда не считала, но уж больше пяти точно. Девушка отошла в сторону — мало ли что взбредет старому в голову, с него станется пальнуть из темноты в непрошенного гостя. Она видела у него допотопное оружие, которое он называл дробовиком. Старик говорил, что усовершенствовал его и что сейчас оно работает получше многих нынешних новомодных пукалок.
Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель старик пробурчал:
— Ну, кто там еще?
— Это я, Лима, — сказала девушка, прислонившись к стене рядом с дверью, так, чтобы ее не было видно.
— Ну а что не заходишь тогда, раз Лима? — и хмыкнул. — Или собаки испугалась?
Лима осторожно выглянула.
— Заходи, не бойся, нечего мои старые кости на холоде держать. — Старик открыл дверь полностью.
Лима, пригнувшись, вошла в низкий, темный коридор, старик плотно закрыл за ней дверь, щелкнув всеми замками, снял колпак с биолампы, и коридор сразу осветился призрачным голубоватым светом. Резкие тени от девушки и старьевщика скакнули на стены.
Лима посмотрела на седого старика. Лицо его было сердитым и не обещало непрошенной гостье ничего хорошего, в одной руке у него действительно был дробовик, но в глазах горел озорной огонек.
— Ну что смотришь? Не за этим, наверное, пришла средь ночи? Иди, давай.
Лима улыбнулась и пошла в торговую комнату, как называл ее старьевщик, стараясь смотреть под ноги и обходить валявшиеся на полу различные предметы. Она считала, что старик специально сделал коридор таким низким и захламил его, чтобы сделать проход по нему как можно более неудобным. Но в комнате потолки были достаточно высокие, чтобы Лима смогла выпрямиться, и достаточно свободного места, чтобы не спотыкаться на каждом шагу. Освещением служили три тусклые биолампы, развешанные по углам и отбрасывающие мутный желтоватый свет. Окон в помещении, конечно, не было (иначе свет бы не горел). Вокруг валялся всяческий хлам, предметы быта, чайники, кастрюли, стол без одной ноги, стулья, отдельным стеллажом стояли электроприборы и наваленные грудой запчасти к различным транспортным средствам, остальное было закрыто грязными, некогда белыми, а сейчас пожелтевшими, простынями. В противоположной стене была дверь, ведущая в жилую комнату старика. В воздухе витал слабый запах каленого металла и горелого масла.
Следом за девушкой вошел хозяин этой свалки, прошел мимо и с серьезным видом устроился за маленькой конторкой у стены, поставил биолампу рядом и стал демонстративно ждать.
«Вот ведь вредный старикашка», — улыбнулась про себя Лима и, сделав шаг, подошла и сказала дежурную фразу:
— Чем торгуешь?
Старик исподлобья посмотрел на нее своими хитрыми серыми глазами.
— Уважаемый, — добавила Лима.
— То-то же! — пробухтел старик. — А то «собака»!
Лима молчала.
Старьевщик встал со своего места и направился в дальний угол комнаты, с грохотом отодвинул какие-то ящики и достал завернутый в пленку тоненький сверток.
— Вот! Уже четыре дня тебя дожидаются.
Лима выхватила сверток у старика и подбросила в руке.
— Что-то маловато, — сказала она с безразличным видом. На самом же деле ей хотелось прямо сейчас начать срывать обертку.
— Ну, сколько есть. Не нравится — не бери. — Старик потянулся к свертку, но Лима вместо ответа сунула руку в поясную сумку, достала горсть пищевых купонов и, не считая, высыпала в протянутую ладонь.
— Это все? — спросила девушка.
— Пожалуй, да. Приходи дня через три, мне тут обещали кое-что принести, думаю, тебе понравится, — ответил старик, открыл конторку и ссыпал купоны в жестяную коробку.
— Хорошо, загляну. — Лима развернулась и собралась уходить, как вдруг старик ойкнул.
— Постой! Чуть не забыл, ведь специально подальше от чужых глаз убрал, чтобы для тебя сохранить, — проговорил старик. — Да и как тут не забудешь, если будят среди ночи, в такое время, когда все нормальные люди уже десятый сон видят. Подожди, я сейчас.
С этими словами он открыл дверь и, откинув полог, скрылся в жилой комнате. Из-за неприкрытой двери послышалась возня, кряхтенье старика и девичий голос.
Вот старый хрыч! Девочку на ночь купил, и, судя по голосу, совсем молоденькую.
Через минуту старик появился, неся еще один сверток, гораздо больший, чем первый.
Лима, улыбаясь, смотрела на него. Старик непонимающе остановился, потом оглянулся на открытую дверь и, поняв, ухмыльнулся.
— Купил вчера на клон-ферме. Знаешь, сколько купонов отдал?!
Лима сразу посуровела и поджала губы. Старик собирался что-то сказать, но, посмотрев на нее, передумал и перестал улыбаться.
— Да ну что ты, в самом деле! Чего ты так их не любишь? Я понимаю, что не люди, но, поди, их отличи, а мне надоело все время одному быть, — сказал старик, словно оправдывался за что-то. — Приятно прижаться к молодому горячему телу, старые кости погреть, да и девчонке польза, хоть в мастерские не попадет.
Решив сменить тему, старьевщик развернул сверток.
— На вот, посмотри лучше.
На руки Лимы легла тяжелая книга. Она осторожно откинула пленку и прочитала выдавленное на жесткой обложке название на старом языке, в основе которого лежала латынь: «Большой альманах предметов искусства», а внизу приписку более мелким шрифтом: «Аукционное издание».
— Ну? Что это? — Старик то смотрел на книгу, то заглядывал Лиме в глаза. Видно, язык ему был незнаком. — Хорошая штука?
