Билл Болдуин - Легион Кэнби
Как и следовало ожидать, триумф законодателей создал для людей вроде Гордона Кэнби, коренного имперца и почетного выпускника Академии военного флота в Аннаполисе, безрадостную перспективу. Спустя семь лет после демобилизации Кэнби по-прежнему был в отличной физической форме, хотя теперь это никому не требовалось. Среднего роста, коренастый, он держался так, словно все еще служил в армии.
В тот осенний день Кэнби надел поверх толстого шерстяного свитера старую летную куртку. Кэнби носил неопределенного вида серые брюки и оставшиеся с войны ботинки, сверкавшие так, будто он собрался на парад. Несмотря на то что с Верхней бухты дул холодный сырой ветер, Кэнби шел без шляпы. Его голову покрывали лишь соединившиеся на затылке островки волнистых седеющих волос над ушами. Кэнби обладал выпуклым лбом, глубоко посаженными голубыми глазами, часто искрившимися смехом, носом-пуговкой и, как правило, растянутыми в усмешке губами. Впрочем, порой, когда, так же как и в тот день. Гордон Кэнби отправлялся на опасное дело, его губы оказывались крепко сжатыми.
Яркую надежду на будущее Кэнби связывал с Немилом Квинном, товарищем по Флоту, огромное фамильное наследство которого позволило финансировать собственную предвыборную кампанию, независимую от знати. Квинн занимал пост канцлера казначейства, однако распространил по «неофициальным» каналам информацию о том, что станет кандидатом на следующих выборах премьер-министра, поддерживая движение центристских реформ. Поскольку он являлся единственным членом политического класса, который мог (пусть осторожно) высказываться против неумеренности знати и ее лакеев, то стал среди лордов более чем непопулярным. Для большинства же ветеранов это придало его возможной кандидатуре еще больше привлекательности.
Кэнби пробежался глазами по неряшливому ряду безликих шестиэтажных многоквартирных домов: замызганные окна, казалось, отражали безнадежность живших за ними полуобразованных «полноправных граждан». Правительство бесцеремонно вышвырнуло вон большую часть бывших солдат, в услугах которых уже не нуждалось. Многие из обитателей этих домов когда-то входили в Девятнадцатый Звездный Легион Кэнби и продолжали служить в новой и совершенно нелегальной организации, созданной им, чтобы расстроить проводимую новым правительством кампанию подчинения. Многие годы члены организации именовали себя «Легионом Кэнби», хотя он горячо возражал против этого.
В двадцати милях от домов из отдаленного космического порта Айдлвайлд взмыл вверх величественный лайнер. Кэнби с завистью смотрел, как корабль совершил замысловатый вираж и с грохотом вошел в облака, направляясь к звездам. Кэнби был отличным пилотом и не только красиво летал, но и разбирался в физике настоящего гиперполета так, словно родился в рубке. Впрочем, в последний раз Кэнби ступал на корабль, когда вместе с оставшимся экипажем ставил в док Карачи потрепанный в боях «DH98».
Затем по гипертуннелю Кэнби вернулся в Нью-Вашингтон — пришлось демобилизоваться. Остаться служить после «большого дембеля» удалось лишь самым обеспеченным и влиятельным офицерам. С тех пор Кэнби обнаружил, что без работы оказались тысячи таких же высококвалифицированных офицеров космических кораблей. Гражданские корабли наводнили те, кто раньше на них служил, или те, у кого хватило влияния или богатства, чтобы «подмазать» себе путь в строго контролируемую систему гильдий и корпораций. Кэнби к числу таких не принадлежал. Родившись на Артемосе-8 в семье горнорабочих, которая быстро распалась, Кэнби почти всю юность провел в дешевых школах-интернатах, чуть ли не в условиях заключения, а потом сразу отправился во Флот, ставший для него единственной настоящей семьей.
Кэнби был прирожденным Лидером, которому редко приходилось повышать голос. Летную академию юноша окончил одним из лучших, а затем во время войны, благодаря природным способностям к космическим полетам, быстро продвинулся по службе. Однако, как и большинство товарищей-ветеранов, теперь он превратился в отверженного, и едва ли ему улыбнется надежда применить в будущем свои таланты на практике. Выиграв войну, Кэнби и почти все, кем он командовал, буквально лишили себя работы. Неизбежно, по иронии судьбы, наградой за их победу стала безработица.
«…приближаясь к завершению отличной службы в нашем Имперском Флоте, — разглагольствовал один из старших офицеров, обладавший достаточными средствами и политическим влиянием, чтобы остаться на службе, — вы унесете с собой признание бессчетного числа людей, включая всех нас, с которыми вы служили…»
Кэнби приложил свою энергию в другом месте, как и долговязый бывший лейтенант Нортон Питер — когда-то артиллерист на борту одного из штурмовиков Девятнадцатого Звездного Легиона. Как раз теперь Нортон подавал Кэнби с другого конца улицы знак, что впереди нет вездесущих полицейских.
Пройдя половину Шестьдесят пятой улицы, Кэнби миновал одну из государственных бесплатных столовых, организованных для того, чтобы «полноправные граждане» самой жизнью были обязаны правительству с его подачками. В эпоху почти полной промышленной автоматизации неквалифицированные рабочие обычно не требовались, хотя для крупных, финансируемых правительством проектов имелся многомиллионный рынок дешевой рабочей силы. Стоявшие в очереди в столовой мужчины и женщины продвигались вперед, словно зомби, почти все — с опущенными головами, избегая встречаться друг с другом взглядами. Кэнби не хотелось верить в то, будто в еду для «полноправных граждан» правительство что-то подсыпает. Ему и самому порой приходилось питаться в бесплатных столовках, когда не удавалось растянуть офицерскую пенсию от одной выплаты до другой.
Мимо по улице прошелестел важный черный лимузин-глиссер. Зеркальные окна в пассажирском салоне скрывали прилизанных молодых менеджеров, возвращавшихся из одного из незаконных бруклинских «веселых домов», где шли навстречу всем самым немыслимым и порочным желаниям клиента, которые не смогли бы удовлетворить даже специализированные злачные места на «Площади» в Манхэттене. «Веселые дома» содержали многие из товарищей Кэнби, в том числе бывший капитан-лейтенант Ольга Конфрасс, пилот, командовавшая когда-то одним из военных кораблей Девятнадцатого Звездного Легиона.
Кэнби проследил за тем, как большой глиссер скрылся в одной из боковых улочек, и нахмурился. Лимузины редко попадали в Бруклин по иной причине их пассажиры проживали со скучными ханжескими супругами совсем в других местах.
Кэнби повезло: сам он принадлежал к классу, которому предоставили избирательное право. Благодаря правительственной пенсии ему и его товарищам, бывшим офицерам, разрешалось прицепиться к самому краешку привилегированной экономической группы. В пунктах выплат они регулярно получали свои пенсии, назначенные сообразно званиям, до которых дослужились на войне. Можно было забрать все выплаты сразу, подсчитанные по актуарным таблицам. Многие так и делали, пожив недолго, зато на полную катушку, а затем, когда деньги заканчивались, обращались в один из спонсируемых правительством Центров Эвтаназии. Те, кому уже все выплатили, не имели права пользоваться даже бесплатными столовыми. Поскольку для людей без имущества или политических связей постоянная занятость оказывалась невозможной, бывшие солдаты неминуемо попадали в негласную прослойку из воров и нарушителей закона. Примером тому служил бывший капитан-лейтенант Пели Мэддер, попытавшийся избежать неизбежного и потерпевший неудачу…
