Гарри Веда - Инверсия
Пожилой ученый поднялся, неторопливо, с достоинством, промокнул губы платочком и сделал вид, что не замечает ехидство в глазах министра обороны.
— Расчеты точны, господин президент. Настолько, насколько может быть точна математика вообще… Но не в том дело… — Ученый цедил слова неторопливо и немного невнятно, разговаривал сам с собой, а остальных приглашал в наблюдатели. — Само по себе слово "точность" по отношению к программе "Инверсия" — несколько гиперболизированное понятие. Ведь достоверно и точно мы знаем только одно — в результате серии побудительных толчков, ударная волна устремится по земной мантии в указанном направлении и пройдет порядка десяти полных оборотов вокруг земного ядра. Воздействие на земную кору минимально… возможны, конечно, небольшие колебания в традиционном районе… ну, где разломы плит… Но не более двух-трех баллов… да и вдали от суши… Собственно, остальные параметры предстоящего испытания — не точны вовсе, несмотря на расчеты. Мы для того испытание и проводим, чтобы проверить математическую модель распределения динамических нагрузок в неоднородной среде мантии Земли. В смысле… ну, вы поняли…
Главный шумно выдохнул и оборвал сбивчивый самодиалог, пока туман не сгустился окончательно.
— Риски… Риски каковы, профессор…
— Да никаких. Взрывы сверхглубокие, происходят на нашей территории. Наружные разрушения минимальны. Ударная волна распространяется глубоко в среде мантии, до земной коры расстояние значительное. Потенциальный противник, конечно, сможет засечь колебания магнитного поля. Но они и так знают, разве нет?..
— Профессор, вы выходите за рамки забот, которые должны занимать ваш разум, согласно должностной инструкции. — Главный поморщился. Что за люди, кому-чего-когда говорить — вообще понятий не имеют.
— Да-да, простите, пожалуйста… — Смутился профессор. — Я к тому, что мы скорее всего зарегистрируем все внутренние волны и уплотнения в среде мантии, включая стоячие. Причем сделаем это в довольно большом временном диапазоне. Что позволит нам… уточнить математическую модель, о которой я говорил…
— Милейший… Я хотел бы вас попросить… Будьте добры, чтобы мы ничего не упустили… В письменном виде… Мы сейчас детали все равно не запомним. — Главный поднялся на ноги, профессор успел сесть быстрее. — "Инверсию" запускаем, сами понимаете. Возражения — в письменном виде до завтрашнего утра.
Напишет хоть кто-то? вряд ли… Сомневаюсь, что многие вникали в суть вопроса. Им-то зачем, живут себе, дети цветов… Головы засорять — дураков нет…
Переговорная капсула опустела со сверхзвуковой скоростью. Президент остался один в замкнутой прозрачности, точно букашка на препараторском стекле.
"Инверсия" — это волшебная палочка. Которая способна, в один момент, переиначить картину мира, изменить пирамиду существующего, унести в хаос закостенелую несправедливость бытия.
Программа тектонических вооружений — это протест человека, который достоин того, чтоб дышать воздухом свободы.
Подземный взрыв, верным образом устроенный и направленный — вызывает возмущения в жидкой магме Земли. Ударную волну можно усилить другими синхронизированными взрывами и направить так, как задумано. Разрушить половину вражеского континента, например. Или просто прогнать несколько раз под скорлупой литосферы, в статистических целях. Как собираемся, собственно, сейчас.
Главный не был идеалистом. Структура причинно-следственных закономерностей, существующая в цивилизации на самом деле, формирующая мир и события в нем — была знакома пожизненному президенту не понаслышке.
Несогласие с принципиальным устройством мира — есть умственная болезнь. Но только, если тебе нечего противопоставить прогнившей картине мироздания.
"Инверсия" — это джокер в бесконечной степени. Абсолютный козырь пятой масти, бьющей не только четыре предыдущих, но и все последующие.
Первый запуск "Инверсии" состоится завтра, при любой погоде. Главный самодовольно улыбнулся.
Интересно, все-таки… Зачем каждому из них… Двадцать совершенно разных людей имеют доступ к государственной тайне наивысшей категории секретности. И никто из них не получил к ней доступ после остальных. Каждая биография была просверлена в тысячах направлений, чтобы выявить малейший повод вычеркнуть счастливца из списка. Контроль над процессом работ — можно было вносить в учебники по организации структуры безопасности любой страны.
И все равно про "Инверсию" узнали.
Доказательств тому не было. Ни разу — ни через агентурные каналы, ни через любые возможные технические средства, не получили ни капли информации, которую можно было истолковать, как "враг знает про Инверсию". Извечный противник, тот, который через океан — судя по всему, почивал в неведении. Остальные дружеские, они же вражеские, они же шакалистые, страны — вряд ли догадывались о практической возможности столь масштабное оружие реализовать.
Но тайна перестала быть односторонней. Главный знал это совершенно точно.
Год назад в Давосе, на формализованной тусовке сливок человеческого общества, он увидел новые взгляды у старых участников кордебалета, другие, необычные, полные резкого испуга, скрытого ненавистью, чутка припорошенной вежливым дружелюбием. Именно у тех, кто был здесь не просто так.
И стало страшно. Мечты о протесте против этой малочисленной касты истинных тайных властителей (никто из которых никогда, на самом деле, лично не бывал на саммитах в Давосе), и война с ними на практике — оказались слегка разными, по эмоциональной наполненности, ощущениями.
И все равно я это делаю. Потому, что когда-то подобное должно было произойти. Кукловоды высшей касты, привыкли веками манипулировать остальным человечеством в угоду собственной… выгоде?… власти?… воле?.. Они давно перестали считать людей не то чтобы равными себе, а, сдается, и принадлежащими к одному, с ними, биологическому виду. Изощреннейшая система контроля над миром не оставила ни единого шанса на протест у безмолвного большинства, равно как ознакомленное меньшинство не имело ни единого желания противопоставить хоть что-то неизвестным безликим владыкам.
Но я — не они. Ни те, кто сверху, ни те, кто снизу.
Со мной двадцать человек, разношерстных, по-разному мотивированных, по-разному честных с собой и окружающими, не похожих друг на друга ничем, кроме бесконечного подчинения моей воле — способны изменить баланс сил. Точнее — дать нам неоспоримое преимущество. "Инверсия" это абсолютная разрушительная магия, это неприкосновенность. Это возможность впервые в истории диктовать условия и правила игры тем, кто узурпировал общемировую власть много веков назад и навязывают искусственную историю год за годом.
