Майк Гелприн - Человеко-глухарский
— Летает, — объявил он. — Поль летает, поняли? Теперь вы, — Марат двинул белого ферзя с d8 на d7. — Ну?
Бло робко шагнула раз, затем другой и вопросительно посмотрела на Марата.
— Умница, — похвалил тот и сыграл черным ферзем с е8 на е5.
Брю сделала три быстрых шажка.
— Ну, кто из нас придурок? — торжествующе вопросил Марат. — Так, переходим к более насущным вещам. Изобрази, что ешь.
Поль проворчал нечто невразумительное, но послушно принялся черпать в рот со стола воображаемой ложкой.
— Отлично, отлично. В пищу у нас, несомненно, годятся слоны, — Марат установил белого слона на h1 и быстро смахнул его с доски черным королем. — Король е4 бьет слона h1, — объявил он. — Месье Поль отобедал.
— Просыпайся, филолух, — Поль затряс Марата за плечо. — Что толку с твоих упражнений? Девчонки нагло дрыхнут в наших каютах, а мы бедуем тут в трюме.
— Не все сразу, — Марат протер глаза и пригладил растрепавшиеся русые вихры. — Ну и холодина, мать-перемать. Пошли, я тебе кое-что покажу.
Кое-чем оказался лист бумаги, испещренный отпечатанными на нем значками.
— Составил, пока ты храпел, — гордо сказал Марат. — Распечатал и размножил в четырех экземплярах.
— Что за галиматья? — изумился Поль.
— Это не галиматья, друг мой, а первый человеко-глухарский разговорник. Уникальная вещь.
— Ты псих.
— Согласен.
— Что означает «Ч Кр е8-е8 ур. — сп.»?
— Разве не очевидно? Черного короля уронить на месте — означает, что Поль лег спать. Вчера же проходили, но ты, конечно, по нерадивости забыл. Так вот, это тебе памятка.
— А это «Б Ф d5: С h6, К л — х е?» — что за ахинея?
— Дружище, включи уже извилины, — Марат тяжело вздохнул. — Белый ферзь d5 бьет слона h6, конь на любую клетку. Переводится так: «Бло, есть хочешь, вопросительный знак».
— Ну-ну. Погляжу, как ты будешь объяснять девицам, что означают эти вот «х е».
— С тобой все в порядке? — осведомился Марат участливо. — Ну нельзя же быть настолько бестолковым. В шахматной нотации не больше дюжины кодов. Разучат, запомнят и добьют перевод своими значками. Буквами или иероглифами, на чем там глухари пишут.
— Хм-м… Знаешь, возможно, что-то в этом есть.
— Не возможно, а точно есть. Так, пошли к доске, будешь заниматься упражнениями.
— Сегодня проходим наречия, — Марат уселся за доску и придирчиво оглядел аудиторию. — Для этого у нас имеются пешки. Начнем с азов — «хорошо-плохо». Поль, изобрази, что тебе хорошо.
Поль расплылся в блаженной улыбке, закатил глаза и заелозил ладонями по животу. На доске появилась белая пешка.
— Теперь что плохо.
Поль скривился, обмяк и вывалил язык. Белую пешку сменила черная.
— Отлично. Переходим к «тепло-холодно».
Поль расстегнул ворот рубахи и принялся обмахиваться памяткой для нерадивых. Марат описал круг белой пешкой.
Поль мелко задрожал, скукожился и натянул ворот рубахи на уши. Черная пешка проделала на доске зигзаг.
— «Красиво-уродливо». — Марат кивнул на Бло и поскакал белой пешкой по клеткам. — Это было «красиво», теперь рассмотрим антипода. — Черная пешка закачалась и рухнула. Марат ткнул пальцем в сторону Поля. — Уродливо, — прокомментировал он.
— Ну, ты и скотина.
— Согласен.
К вечеру объем разговорника вырос до четырех листов. К определительным наречиям присоединились обстоятельственные, сравнительные и наречия превосходных степеней. К глаголам добавились «дружить», «враждовать», «драться», «жить» и «умереть». С существительными дело обстояло бедновато, но Марат надеялся в ближайшие дни заняться ими вплотную. Прилагательные еще не трогали, а без прочих частей речи Марат собирался пока обойтись.
— Сегодня последний раз ночуем в трюме, — обнадежил он напарника и залез в спальный мешок. — Завтра словарного запаса должно хватить, чтобы установить посменный распорядок и при этом не нарушить никаких обычаев и ритуалов. Только знаешь что… Их вдвоем без присмотра оставлять нельзя, еще натворят чего. Поэтому так: восемь часов я сплю в своей каюте, Бло в твоей, вы с Брю болтаете, совершенствуетесь в человеко-глухарском. Затем ты отправляешься дрыхнуть к себе, Брю — ко мне. Или наоборот: возможно, имеет смысл сделать одну каюту мужской, другую — женской. Не суть. Оставшиеся восемь часов бодрствуем вчетвером. Питаемся, притираемся друг к другу, опять-таки трепле…
— Она тебе что, нравится?
— К-кто? — Марат поперхнулся.
— Неясно кто? Блондинка.
Марат помолчал.
— Знаешь, дружище, — сказал он наконец, — была бы она обычной девушкой, я бы, наверное, сказал «да». Тем более что я ни разу не ксенофоб. Только вот какое дело: час назад пришел ответ на мой запрос с базы. Довольно пространный, я бегло его проглядел. Во-первых, девицы наши особы не простые, а весьма ученые. Одна из них экзобиолог, другая — этнограф. Так что будь они даже земными девушками, в нашу с тобой сторону, вполне возможно, и не посмотрели бы. А во-вторых, поступила некоторая информация о тендерных отношениях, принятых на планете Сван. Так вот, института брака и семьи там нет. Вообще нет. Женщина подпускает к себе мужика, только если хочет от него зачать. А от желания этого мужика практически ничего не зависит. Его задача — вкалывать, большинство мужиков либо работяги, либо вояки, а интеллектуальным трудом занимаются женщины. Так что там что-то вроде матриархата. И потому как очевидно, что от нас зачать не удастся…
— Кстати, — прервал Поль, — ты уверен, что не удастся? Чисто теоретически, разумеется.
— Если бы ты побольше читал, то знал бы, что увы, увы. Геном, видишь ли, разный. И в связи с этим, mon cher ami Поль, можешь не пялиться на сиськи милой Брю, тебе один черт ничего не обломится.
— С чего ты взял, что я на них пялюсь?
— Ну а на что же тебе смотреть, бедолаге? Хотя еще пару месяцев воздержания в таких условиях, и я, возможно, буду с вожделением поглядывать на тебя.
— Идиот.
— Согласен.
Со дня спасательной операции прошло две недели. За это время разговорник разросся до дюжины листов, и Марат вменил каждому в обязанности регулярное его изучение.
Каюты удалось поделить, и жили теперь на корабле посменно. Дежурная пара проводила время за беседой, пока вторая спала. В третью смену в кают-компании встречались все четверо…
— Поговорим? — Марат улыбнулся и уселся за доску.
Белый ферзь падает, белая пешка, конь.
— Хорошо ли Бло спала?
Бло опустилась на стул по противоположную сторону от доски.
Ладья а8-а7, сыграла она, белая пешка, слон.
