Леонид Платов - Каменный холм
Вначале Ветлугин шел с протянутыми вперед руками, как слепой. Ждал: вот-вот упрется в изгороди или глиняную стену дома.
Потом брел уже по инерции. Слепящая белая пустота окружала его. Сомнений не было: он заблудился в буране.
А ведь степь простиралась на сотни километров вокруг Дозорного.
Тулуп не грел. Словно бы ватага хохочущих всадников носилась вокруг, свистя ледяными бичами. Удары падали на спину, на грудь; он все шел, с трудом сгибая колени.
С новым порывом ветра донесся до него слабый звон.
Начинались, видно, слуховые галлюцинации.
Он снова протянул руки, качнулся вперед. Пальцы скользнули по чему-то шерстистому, теплому. Над самым ухом зазвенел колокольчик.
Ветлугина крепко взяли подмышки и потащили вверх.
Открыв глаза, он удивился: он как бы плыл по пенистому морю, тускло освещенному солнцем. Вдали виднелись округлые вершины сопок, торчавшие подобно островам. Вблизи в клубах снежной пыли то появлялись, то исчезали головы верблюдов. К изогнутым шеям были подвязаны колокольчики.
Снег несся низко над землей.
Такова метель в Казахстане. Пешехода она покрывает с головой, но всадники на верблюдах возвышаются над нею и смело продвигаются вперед.
- Сиди, ваше благородие, сиди, - услышал Ветлугин голос с успокоительными интонациями. - Нельзя пешком в буран. Пропасть мог.
Море клубящейся снежной пыли раздвинулось перед ними. Караван тронулся дальше.
Как сквозь сон, ощутил Ветлугин, что его снимают с верблюда, вносят на руках в дом. Тот же озабоченный добрый голос говорил:
- В холодный сени клади! В теплый комната не вноси, нельзя. Сразу в теплый комната внесешь - умрет. Сильно замерз.
После перенесенного Ветлугин провалялся на своем топчане несколько недель. Во время болезни его навещал новый знакомый, Сабир Мухтамаев.
Это был очень общительный и веселый человек, привязавшийся к ссыльному, как обычно привязываются люди к тем, кому оказали важную услугу.
- Не скучай, ваше благородие, - утешал он его, держа на раздвинутых пальцах плоскую чашку, наполненную солоноватым чаем. - Скоро весна будет. Степь тогда красивой станет, очень красивой, красной...
И впрямь весна в Казахстане искупает безрадостное однообразие других времен года. Сплошь покрыта тогда степь цветами, и больше всего в ней тюльпанов.
- Пурпур, багрянец, алый!.. - восторженно перечислял Ветлугин оттенки, а тюльпаны перед ним колыхались и кланялись, сгибаясь от ветра, и казалось, это огоньки мигают и вспыхивают в зеленой траве.
- Смотри, смотри, - поощрительно говорил Сабир. - Летом не увидишь цветов. И травы не будет. По-нашему, Бет-Пак-Дала значит - неодетая, голая степь...
По целым дням теперь выздоравливавший Ветлугин пропадал в степи. С серьезностью, удивлявшей Сабира, он мог часами наблюдать за передвижениями муравья или созерцать голубое небо и проплывающие над степью облака.
"Вот эти снежно-белые, напоминающие кисточки или пряди волос, - вспоминал он, - называются перистыми - цирусами. Они проходят на очень большой высоте и состоят из ледяных кристаллов - игл, что придает им такую прозрачность. А резко ограниченные, плотные, с вершиной в виде купола - кумулюсы, или кучевые, образующиеся из теплых потоков воздуха, которые поднимаются над разогретой землей".
Следя за кумулюсами, Ветлугин отмечал, что это признак устойчивой ясной погоды, а видя, как небо заволакивается пеленой перисто-слоистых облаков, понимал, что надвигается ненастье.
Однажды Сабир, отыскивавший друга в степи, увидел, что тот сидит на земле в задумчивости.
- Гадаешь? - спросил Сабир, присаживаясь рядом на корточки. - А что угадать хочешь? Когда домой отпустят, да?
Ветлугин указал на муравьев, проявлявших беспокойство.
- Дождь будет завтра. Смотри, как муравьи волнуются, все к муравейнику тащат...
Сабир кивнул.
- Я мимо реки шел, - сказал он. - Правильно, дождь будет. Птицы летают низко над водой, и рыбки скачут. А почему так?
Между двумя звеньями - поведением птиц и надвигающимся ненастьем Ветлугин обнаружил связующее звено - насекомых. Воздух сделался более влажным: крылышки насекомых, пушок, волоски, покрывающие их, впитали влагу и отяжелели. Насекомые стали летать ниже. Спустились и птицы, преследующие их, а рыбы в погоне за стрекозами стали выскакивать из воды.
Подле ветлугинского жилища появились первые самодельные метеоприборы флюгеры, гигроскоп, дождемер.
Любая деталь, от крылатки флюгера до винтика в гигроскопе, досталась ссыльному ценой упорного труда, уловок, ухищрений.
У старого, заброшенного источника они поставили с Сабиром ветрячок ветлугинской конструкции, и в ветреные дни тот старательно качал воду. Сыновья Сабира, считавшие ветряк собственностью своего семейства, с достоинством давали объяснения.
- Наш русский (так, в отличие от исправника, урядника и купцов-прасолов "чужих русских", называли Ветлугина в Дозорном), наш русский привязал ветер к крыльям, - говорили они. - Ветер теперь должен таскать воду со дна.
Казахов очень забавляло также запускание воздушных змеев, с помощью которых, за неимением шаров-пилотов, Ветлугин изучал направление ветра в верхних слоях атмосферы. Усевшись в сторонке, степные жители наслаждались удивительным зрелищем.
- Наш русский - хитрый человек, приманивает ветер. Глядите-ка, подул!..
Люди приезжали в Дозорный издалека, чтобы полюбоваться на ветряк, и флюгер, и солнечные часы, а также посоветоваться о том, снежная ли, по мнению Петлукина, будет зима, утеплять или нет сараи в аулах для скота?
Соблюдая сосредоточенное, почти благоговейное молчание, усаживались приезжие в круг подле маленького самодельного гигроскопа.
Из соломинки длиной в пятнадцать сантиметров Ветлугин вырезал две узкие полоски шириной не более полутора миллиметров и сложил так, что свободные концы разошлись наподобие усиков таракана. Сложенные концы были укреплены неподвижно.
Когда в воздухе появлялось много влаги, что было предвестием дождя, соломинки сближались. Когда воздух делался суше, усики снова расходились в разные стороны. Для измерения влажности воздуха служил разграфленный деревянный щиток, по которому усики двигались, как стрелки по циферблату.
После того как гости, удовлетворив любопытство, принимались за чай, Ветлугин приступал к ним, в свою очередь, с расспросами. Когда начинаются заморозки в их местах? Рано ли выгорает трава? Каких направлений ветры преобладают? Сабир не успевал переводить.
А пока Ветлугин заносил драгоценные для метеоролога сведения в тетрадь из синей оберточной бумаги, Сабир вполголоса распространялся о высоких добродетелях своего друга.
