Наталья Чернышева - Золотой Рассвет
Фредди проследил за его взглядом. Во внутреннем дворике, как раз под окном их палаты, стояли Чужие. Их было двое – очень высокие женщины, одна, постарше, в темно-багровом облегающем комбинезоне и при оружии, другая, совсем еще девчонка, в белом коротком платьице. У старшей в прическу вплетены были длинные багрово-черные ленты, а на виске сияла всеми цветами радуги голографическая татуировка – очень сложный, лишенный на первый взгляд всякого смысла спиралевидный рисунок. Самым смешным были в их облике уши, по-кошачьи торчавшие на макушке. Они и шевелились-то почти как у котов. Фредди негромко рассмеялся. Уши Чужих развеселили его.
Из дверей вышла доктор ди Сола, кивнула Чужим как старым приятелям, затеяла с ними разговор на их языке. Фредди вслушивался в распевную незнакомую речь, пытаясь уловить если не смысл, так хотя бы эм-фон говорящих. С тем же успехом он мог бы слушать стену или камень.
Внезапно в воздухе запахло паленым, в буквальном смысле этого слова. Фредди встревожено обернулся и, надо сказать, очень вовремя. Джофф держал у лица сомкнутые кулаки, с которых рвалось на свободу неукротимое пламя.
– Ненавижу ублюдков!- выдохнул он, разжимая пальцы.
С устрашающим гулом огонь рванулся к окну. Фредди вскинул руки, и плазма, наткнувшись на невидимое препятствие, стекла по нему на пол безобидными, быстро тающими искрами.
– Джофф, да ты с ума сошел!- воскликнул мальчик.- Успокойся!
– Это из-за них мы подыхаем! Именно они и завезли сюда эту чертову заразу, от которой мы в скором времени все передохнем! Ненавижу гадов!
На лице Джоффа проступило дикое неуправляемое бешенство. От скопившейся в воздухе плазмы было уже не продохнуть.
– Джофф, сумасшедший! Успокойся!
– Да будь же оно все тысячу раз проклято!
– Джофф!
И внезапно все закончилось. Джофф неловко осел на пол, обхватывая ладонями голову. Его трясло. Фредди сел рядом, не обращая внимания на гневные угольки исчезающего огня. Трясущейся рукой Джофф вытер лицо, потом поднялся, кое-как добрел до своей кровати и улегся, повернувшись лицом к стене. Фредди тоже встал, выглянул в окно. Чужие ушли, так и не узнав о том, что несколько ужасающе долгих мгновений жизнь их висела на волоске. Ушла и доктор ди Сола. Внутренний дворик был пуст.
Мальчик посмотрел на свои руки. Пальцы мелко дрожали. Он посмотрел на Джоффа, но тот даже не пошевелился, и Фредди интуитивно понял: сейчас лучше оставить его в покое.
В коридоре было безлюдно и тихо. Часы показывали 6:17. Из широкого панорамного окна открывался великолепный вид на океан, сиявший в лучах утреннего солнца ослепительными золотыми бликами. Фредди положил на подоконник свой старый синтезатор. С тихим мелодичным звуком развернулась в воздухе голографическая клавиатура.
Он всегда слышал музыку, сколько себя помнил. Тихая, ведомая только ему одному мелодия, звучала в душе непрерывно, вбирая в себя все, что происходило вокруг. Фредди не помнил уже, когда впервые взял в руки синтезатор. Года, наверное, в три. Когда исчезла из его жизни мама, исчезла загадочно, необъяснимо, жестоко, и боль, звеневшая в душе тяжелым диссонансом, вырвалась наконец на свободу…
С тех пор со своим музыкальным инструментом он уже не расставался.
– Какая грусть!- произнес над ухом чей-то знакомый голос.
– Ян Ольгердович!- обрадовался мальчик, оборачиваясь.
– Нет-нет, продолжай, мальчик,- сказал Ян Ольгердович, глаза у него подозрительно блестели.- Какая печальная мелодия! Я хотел бы дослушать ее до конца…
– У нее еще нет конца,- смущенно ответил Фредди.
В Яне Ольгердовиче Ольмезовском трудно было заподозрить ученого с мировым именем, во всяком случае, вот так сразу, с первого взгляда. Это был высокий, атлетически сложенный мужчина, с коротко стрижеными волосами и довольно грубыми чертами лица. Такому место где-нибудь в армии, в десантных войсках, или на боксерском ринге… И лишь золотой значок первого телепатического ранга на воротничке светлой, спортивного стиля, рубашки, говорил о том, что этот человек далеко не так примитивен, как кажется.
– А что, Фредди, съездишь со мной к Чужим в их лан-кайшен?- спросил Ольмезовский.
– Ну, конечно! Вот только…- мальчик помрачнел,- если разрешит доктор ди Сола…
– Я с нею уже договорился. Пойдем?
Они быстро шли по просторным коридорам госпиталя; на один шаг профессора Фредди делал два своих.
– Ян Ольгердович, вы говорили,- говорил Фредди,- что геном любого организма состоит из двух частей, первая из которых содержит набор структурных генов, постоянных и универсальных для разных живых систем на планетах как Солнечной системы, так и здесь, на Содатуме, и на Геспине тоже. Скажите, а у Чужих эта часть генома совпадает с нашей или все-таки отличается?
– Хороший вопрос!- одобрительно проговорил Ольмезовский.- Да, совпадает.
– Это значит, что у нас все-таки были общие предки?- спрашивал Фредди.
– Скорее всего, такое совпадение означает, что законы развития жизни одинаковы и универсальны на всех планетах "голубого" ряда без исключения. Поэтому называть чужими расы, возникающие на таких планетах, неправильно и безграмотно. Кто действительно чужой нам всем, так это веганцы. Они – плазмоиды и обитают в фотосферах звезд.
– Они, наверное, телепаты,- предположил Фредди.
– Разумеется. Но их инфосфера, если предположить, что у них есть инфосфера, значительно отличается от нашей. На контакт они вышли сами, после того, как исследовательская экспедиция, отправленная к Веге, назад не вернулась. Это было… было…- Ян Ольгердович помолчал, пытаясь подобрать слова для того странного впечатления, что осталось в инфосфере от посещения веганцев.- Это было так, словно сквозь открытую не до конца дверь детской заглянули умудренные жизнью взрослые, пожелали детишкам удачи и прикрыли дверь снова… Детишки – это, разумеется, в их понимании мы. Дальнейшие попытки наладить контакт с веганцами не принесли успеха. Они нас игнорировали, а самых настойчивых и наглых попросту уничтожали. Без предупреждения и комментариев. Мы слишком разные, чтобы беседовать друг с другом за чашкой кофе…
– А с остальными Чужими беседовать за чашкой кофе можно?
– А они, между прочим, кофе любят. И платят самым дорогим сырьем в Системе – за него трансурановыми элементами. На вес, представляешь?
– Килограмм этих самых элементов за килограмм кофе,- прокомментировала доктор ди Сола, появляясь из дверей личного кабинета.- Настоящий терранский кофе – удовольствие недешевое. Или ты считаешь, что тебя все-таки обворовывают?
Фредди вспомнил, что, помимо всего прочего, Ян Ольгердович обладает обширными кофейными плантациями на Алокаменном полуострове, где под куполами из спектролита выращиваются высшие сорта натурального терранского кофе. На самой Терре кофе давным-давно не растет, но название сохранилось, как напоминание о прежней Терре, солнечном и приветливом мире, навсегда исчезнувшем в междоусобных войнах прошлого.
