Владимир Мясоедов - Статус
Одной из самых неоднозначных функций образовавшейся структуры стала служба принудительной эвтаназии. За любое правонарушение, за исключением политических махинаций и промышленного шпионажа, ими был установлен штраф, позволяющий полностью искупить свою вину перед обществом. Заплати его, плюс десять процентов надбавки и контора сама сделает все, за что получены деньги. Изобьет, украдет, убьет. Но — с минимальным количеством риска для окружающих и весьма профессионально. Узаконенный институт насилия, которое после Войны прочно вошло в человеческую жизнь.
Возможно, это и было необходимо в то время, чтобы человечество могло стравливать пар относительно безопасным способом и выжить…Возможно. Но очень маловероятно. Я всегда так считал и те сведения, которые нашлись в старых архивах, когда готовился к экзамену, лишь убедили меня в своей правоте. Главы корпораций при помощи Соглашения хотели сделать наш мир идеальным для себя…Ну что ж. У них получилось.
Те, кто был на верхушке социальной пирамиды, взяли себе символы от A до D. Императоры, короли и правители нового мира. Главы крупных фирм-городов, чье слово было законом для всех кроме таких же, как и они, хозяев жизни. Высшие чиновники социальной службы. Им можно было все кроме массового геноцида. За отдельные убийства, пусть даже их набиралось много, они выплачивали социальной службе штрафы. Для меня — большие. Для них — карманную мелочь.
Литеры от E до H получили их ближайшие помощники, каждый из которых имел в подчинении не одну сотню человек. Впрочем, в исключительных случаях этот статус мог даваться и кому-то другому, не имевшему в своем распоряжении крупных массивов, но достаточно ценному. Видному ученому, сделавшему фундаментальное открытие или личному телохранителю кого-то из высшей аристократии. Эти теоретически уже могли попасть под каток законов, но никогда этого не делали, обычно если их настигала немилость своих вышестоящих покровителей, то они лично или, как вариант, при помощи своих подчиненных лишали провинившихся жизни. А от законов они были прикрыты. Всегда.
Буквы I, G, K, L, M достались мелким начальникам и начальничкам. Хотя как мелким? Десяток подчиненных как минимум. В тюрьмы они попадали…иногда. Если обладающие этими рангами умудрялись не опростоволоситься достаточно долго, они откупались от закона. Но основанная масса населения получила статус, выражающийся символами от N до S. Рабочие. Солдаты. Мелкие клерки. Им уже были не под силу штрафы Социальной Службы. На один такой они копили десятилетиями. А потому были вынуждены стать очень законопослушными. Если хотели жить и жить пусть не хорошо, но терпимо.
Буквы от T до W означали людей с поражением в правах. Проще говоря, узаконенных рабов, но если так назвать их в зоне досягаемости датчиков социальной службы, то ее работники неизбежно навесят на того, кто нарушил постановление от какого-то там числа, солидный штраф. Вот уж чьей участи не позавидуешь, прогресс науки и техники не позволял им иметь даже призрачные шансы на обретение свободы и заставлял быть покорной глиной в руках тех, кто имел в своем распоряжении коды управления. По мне стать марионеткой в чужих руках, это хуже, чем мертвым. Правда, иметь в подчинении таких бедолаг позволялось только со статуса G, хоть что-то хорошее, простые люди не могли испытать искус владения чужими судьбами. Да и было обладателей этих категорий, по правде говоря, не так чтобы много, рабский труд в большинстве отраслей попросту не эффективен.
Литеры X, Y и Z стали достоянием преступников. Причем если обладателей самой высшей категории из возможной для правонарушителей еще могла ждать реабилитация и за их смерть налагался некрупный штраф, то за головы обладателей предпоследней буквы назначалась награда, а любой вид контакта, кроме немедленного убийства того, в чьем досье стоял последний символ английского алфавита, сам по себе был тяжким преступлением.
Для жителей подземных убежищ это ничего не меняло, так как введенный закон лишь закреплял юридически и так де факто существующее положение дел. А вот для их потомков…Статус передавался по наследству. Изменить его было легко. В сторону уменьшения. А вот подняться по социальной лестнице…Очень и очень сложно. Почти невозможно. У власть имущих были свои дети, и конкуренты им были и даром не нужны. Тот, кто был на верхушке социальной пирамиды, не собирался с нее спускаться. Примерно это я рассказал на прошедшем экзамене, с той лишь разницей, что придерживался официальной доктрины и не называл вещи своими именами. Как итог — высший балл. Интересно, хватит ли моих достижений на диплом с отличием? Если да, то это очень хорошо, ведь он автоматически поднимет меня до статуса Р, а это большие, чем у обычных выпускников ВУЗа, чей ранг всего лишь Q, деньги за работу и меньший страх за свою жизнь и здоровье. И… и еще это шаг к мечте. Заветной, но почти недостижимой.
— Благодарю вас за то, что воспользовались услугами компании Метроном-авиа, — прохрипел динамик, когда такси стало заходить на посадку. — Прошу покинуть салон или выдать новый пункт назначения. Если вы воспользуетесь услугами нашей компании более трех раз за сутки, вам будет предоставлена скидка на последующие заказы в размере…
— Да открой ты уже дверь, железяка чертова! — зло буркнул я, наблюдая поверхность стоянки, сойти на которую мешал только прозрачный пластик. Робот, разумеется, меня не послушал и выпустил клиента только после обязательного блока рекламы. Интересно, какой статус надо иметь, чтобы избавиться от прослушивания этой чуши? Теперь осталось только дошагать до дома. Время, конечно, позднее, но родной район — очень тихое место. А как иначе? Здесь же живут в основном семьи ветеранов частных армий разных мелких корпораций. И у каждого автомат. А то и что покруче найдется.
Те, кто пережил хаос ядерной зимы, ценили средства самообороны и нападения выше жизни. Чужой. Хотя, бывало, и своей. В первые годы после Соглашения народ разоружить было просто невозможно, за каждой такой попыткой следовали мятеж. А главы корпораций не хотели терять столь медленно восполняющийся ресурс, как оставшиеся в дефиците люди. К тому же на поверхности было легко найти пусть и радиоактивные, но еще более-менее исправные стволы и боеприпасы, оставшиеся от уничтоженных армий. Чтобы пристрелить врага, а потом отправиться в утиль, они годились превосходно. У населения не стали отбирать опасные игрушки. А пережившие ядерную зиму так красочно расписывали свои потомкам перспективы остаться без последнего довода в жарком споре, что и до наших дней слово пацифист является ругательным синонимом слова самоубийца. Социки не разрешают ходить с оружием наперевес обладателям низкого статуса, но не слишком пристально следят за исполнением этого закона. Жизни расплодившегося быдла не слишком волнуют власть имущих. А уж дома можно вполне законно хранить и вообще почти что угодно, вплоть до гранат. Такова уж сложившаяся традиция. Преступники, естественно, такому изобилию рады. Но и их жертвы с пустыми руками не ходят. Хотя, как правило, асоциальные элементы, до тех пор, пока не попадутся, или когда уже освободятся, имеют те же самые категории, что и простые люди. Поэтому ассортимент средств, доступных обеим сторонам для силового решения конфликта был примерно одинаковым. Нельзя иметь лазер или даже примитивный огнестрел без, как минимум, статуса P? Что ж, остаются ножи, шокеры, разнообразный метательный и ударный инструмент. В умелых руках эти вещи смертельно опасны. Поэтому разнообразные средства ведения войны прочно укоренились в людском быту. Сейчас безоружными ходят либо особо радикальные фанатики каких-нибудь сект, либо армейские киборги. Последние и без разных стреляющих штуковин могли справиться с любыми противниками за исключением бронетехники и своих коллег.
