Павел Шумил - Любит — не любит
Дождь бьет в лицо, смывает слезы. В груди пусто и холодно. Если он выбросил моих женщин, значит в нем не осталось ничего от меня! Я весь перешел в это тело. А там — пустая оболочка. Зомби ходячий!
А может, что-то и осталось. Я же не могу узнать, все о себе помню, или нет. Но главного не осталось. Главного, что делало меня мной, в нем больше нет.
Было такое в литературе. Разделяется человек на две половинки. В одной — хорошее, в другой — плохое. А какая мне досталась? Он мне дверь не хотел открывать — это как? Нет, у нас с ним другой случай. У нас разделение на мужское и женское начало. Это лучше или хуже?
Дома стаскиваю мокрый плащ, вешаю на плечики над ванной. Джинсовый костюмчик тоже промок. Переодеваюсь в спортивный. Расчесываю мокрые волосы, принимаю пятьдесят грамм водки для согрева и открываю коробку.
Вот они — мои женщины. Вырезки, открытки, фотографии. Самые-самые. Вот девушка с дельфином. Маска сдвинута на лоб, радостная улыбка в тридцать два зуба — и ответная улыбка дельфина. Изумрудная, прозрачная вода.
А вот реклама велосипеда. Эта девушка, видимо, никогда не ездила на спортивном велосипеде. Нужно переключить скорость, и фотограф поймал в кадр ее озабоченную физиономию.
Гимнастка перед прыжком. Она уже вся там, в полете. Не видит и не слышит ничего вокруг. Самый первый, еще медленный шаг разбега.
А вот стайка девушек на пляже. Огромный красно-синий мяч, а из одежды на них — только ленточки, которые волосы удерживают.
ХарАктерный танец. Она молода, ослепительна, в ярко-красном платье. Партнер пожилой, в строгом коричневом костюме.
Каждая из моих женщин в чем-то особенная. Самая-самая. Такая, что увидишь мельком на улице — и обязательно обернешься. А может, такими их сделал фотограф. Какая разница? Но выбрасывать-то их зачем? Пусть от меня в том теле хоть десять, хоть пять процентов осталось, я бы этого не сделал.
Я бы этого не сделал.
Срываюсь с места, торопливо натягиваю холодный джинсовый костюм. Никак не могу просунуть руки в мокрые, слипшиеся рукава плаща. На мокрые волосы — черную, широкополую шляпу.
Улица, машина, заинтригованное лицо водителя. Ему кажется, что он стал участником какого-то детектива. Чтоб не разочаровать парня, достаю из сумочки, примеряю и тут же убираю на место кастет.
— Здесь остановите, — протягиваю ему на десятку больше запрошенной цены.
— Девушка, мне кажется, вы выбрали занятие не по профилю. Может, я могу быть чем-то полезен?
— Вы меня не видели, я вас не видела. Езжайте.
Мужики как мухи липнут. А я? Зачем играю? Волнение погасить. Свою нервную дрожь ему передать. Парень меня теперь до смерти не забудет. Друзьям расскажет, как подвозил амазонку с кастетом.
Вдавливаю кнопку звонка. Опять не хочет открывать. Звоню три длинных, три коротких, три длинных. Три длинных, три коротких, три длинных. Осторожные шаги в коридоре.
— Кто там?
Штрих. Я никогда не спрашивал через дверь.
— Ломова Галина. Или Сергей Варанов.
Торопливо щелкает замок. Захлопываю за собой дверь, прислоняюсь к ней спиной и смотрю на этого амбала с дрожащими губами.
— Здравствуй, Галина, — говорю я. — Я Сергей. Ну и влипли мы с тобой.
— … поменяться работами?
— Ну да! Ты приводишь меня на мою работу, говоришь, что увольняешься и что подыскала замену. Потом идем на твою работу. Каждый остается при своей профессии. Ну как, идет?
— Ты думаешь, что это с нами навсегда?
Стоим рядом перед зеркалом. Вот он — я. И рядом со мной — девушка. Сейчас крепко-крепко зажмурюсь, а когда открою глаза, так и будет…
Как же… Мечтать не вредно. А эта, в моем теле… Рева-корова! Смотреть, как хнычет и размазывает по щекам слезы амбал на полторы головы выше тебя — противное зрелище. Поэтому амбал получает локтем в бок.
— Не позорь мое тело, плакса!
— Я-а!.. Ты что?
— Ох, горе ты мое! Учись быть мужиком.
— Ты мне поможешь?
— Куда же я, на фиг, денусь?
Все ясно. В этой упряжке я за коренного. Ну просто удивительное несоответствие между моим телом и робкой, напуганной девчонкой в нем. Я, если честно, тоже напуган. Все вещи в квартире кажутся огромными. Чуть ли не в полтора раза больше, чем были. На улице это не так сказывалось. Разве что в вагоне метро трудно до поручня дотянуться.
— Слушай меня внимательно. Что случилось, то случилось. Тебе это не нравится, мне тоже. Но это так. Ты мужчина, а я женщина, понял? Учись думать о себе как о мужчине, веди себя как мужчина. Иначе в психушку загремим. Оба.
— Я буду стараться. Не сердись пожалуйста.
До глубокой ночи засыпаем друг друга вопросами. Об особенностях тела, о друзьях и знакомых, о привычках. Когда глаза начинают слипаться, вытаскиваю из дальнего угла шкафа надувной матрас и спальный мешок.
— Надувай.
— А насос? — спрашивает этот дылда.
— Ртом надуешь. Восемнадцать вздохов на большую подушку, шесть на малую. Твое тело это сто раз делало. Стоп! Не так. Не напрягайся. Просто делай глубокий вдох носом и спокойный глубокий выдох в матрас. Пыжиться не надо.
Матрас надут. Подкидываем монетку, чтоб выяснить, кому спать на кровати под одеялом, а кому — на полу а-ля турист. На полу выпадает мне. Гашу свет. Зажмуриваюсь и твержу про себя: «Я женщина, я женщина. Меня зовут Галина. Я женщина.»
— Сергей…
— А? Какой я тебе Сергей?!
— Ну прости. Ты, когда спишь, трусики снимаешь?
— Это у женщин трусики. У мужчин трусы. Как хочешь, так и делай. Теперь это твое тело. И перестань звать меня Сергеем. Привыкай к Галине.
— Друзья меня Галкой звали.
— Во-во. Спи.
Тишина. Зеленый отсвет электронного будильника на потолке.
Я женщина, я женщина. Меня зовут Галина. Галя. Я женщина…
— Гал…
— Что?
— То, что с нами произошло, такого ведь не бывает. Это как в сказке…
— Ну и?
— Если болезнь сказочная, то может и лекарство должно быть…
— Ну говори, говори.
— Ну как принц будил спящую красавицу…
— Поцелуй?
— Или что-то серьезней… Сказки ведь для детей. Жизнь жестокая. Но когда мы сольемся… мы станем как бы одним… А потом разъединимся. Может, наши души разберутся, где чье тело?
— Глупости!
— Да-да…
— В жизни так не бывает. Это не сказка.
— Но… Да, не сказка.
Сейчас ведь опять разревется. Приучит мое тело к слезам. Как же мне из нее мужика воспитать? К черту… Я женщина, я женщина, я женщина. Ох, нескоро я стану женщиной… Стоп! Что же это получается?!
— Сергей, я не голубой.
— Я тоже не розовая! Дурак!
Обидел…
— Извини. Это все нервы.
— Забыли.
Я женщина, я женщина…
— … вверх, в стороны, вверх, в стороны. Вперед, вниз, вперед, вверх!
