Фред Хойл - НФ: Альманах научной фантастики. Вып. 4 (1966)
К 14 января он просмотрел уже почти всю пачку. В тот день он решил пойти в обсерваторию вечером. Днем он был на интересном семинаре в Калифорнийском технологическом институте, где обсуждался вопрос о спиральности галактик. После семинара возникла оживленная дискуссия. Йенсен и его друзья продолжали спорить по этому вопросу и за обедом, и позднее, по дороге в обсерваторию. Затем Йенсен решил просмотреть последнюю серию пластинок, ту, которую он заснял в ночь на 7 января.
Он закончил просмотр первой пластинки. Ему пришлось немало потрудиться над ней. Снова и снова каждая из «подозрительных» звезд оказывалась обычной, давно известной переменной звездой. Скорей бы уж разделаться наконец с этой работой. Куда лучше быть на горе у трубы телескопа, чем портить глаза над этим чертовым прибором, думал он, согнувшись над окуляром. Он нажал кнопку, и вторая пара пластинок появилась в поле зрения. Через мгновение Йенсен на ощупь вынул пластинки. Он долго изучал их, просматривая на свет, затем опять вставил в мигалку и включил ее снова. На густо покрытом звездами поле было расположено большое, почти круглое, темное пятно. Но поразило его кольцо звезд вокруг этого пятна: все звезды были «переменными», мигающими. Почему? Он не мог найти удовлетворительного ответа на этот вопрос: он никогда не видел и не слышал ничего подобного.
Йенсен почувствовал, что не может продолжать работу: он был слишком возбужден этим открытием. Его тянуло с кем-нибудь поговорить. Конечно, нужно обратиться к Марлоу — одному из старших сотрудников. Большинство астрономов — узкие специалисты в той или иной области своей науки. У Марлоу тоже была своя узкая специальность, но, кроме того, он был человеком широчайшей общей эрудиции. Вероятно, именно поэтому он делал меньше ошибок, чем большинство его коллег. Он готов был говорить об астрономии в любое время дня и ночи и с одинаковым энтузиазмом пускался в рассуждения и с крупными учеными, каким был он сам, и с молодыми людьми, только начинающими свою научную деятельность. Естественно поэтому, что именно с Марлоу захотел поговорить Йенсен о своем любопытном открытии.
Он осторожно уложил обе пластинки в коробку, отключил приборы, притушил свет в подвале и направился к доске объявлений, которая находилась возле библиотеки. Здесь он просмотрел список наблюдений и тех, кто их вел, и к радости своей убедился, что Марлоу не уехал ни в Паломар, ни в Маунт Уилсон. Но, конечно, вечером его могло и не быть дома. Однако Йенсену повезло. Он позвонил Марлоу по телефону и застал его. Когда он объяснил, что хочет поговорить об одном очень странном явлении, Марлоу сказал:
— Приходите, Кнут, я буду вас ждать. Нет, пустяки, никаких особых дел у меня нет.
То, что Йенсен вызвал такси, чтобы поехать к Марлоу, ясно свидетельствовало о его душевном состоянии. Студенты с годовым доходом в две тысячи долларов в такси обычно не разъезжают. Это в особенности касалось Йенсена. Ему нужно было, беречь деньги, потому что до возвращения в Норвегию он хотел побывать в различных обсерваториях Соединенных Штатов и, кроме того, купить подарки домой. Но сейчас ему и в голову не пришло подумать о деньгах. Он ехал в Пасадену, сжимая в руках коробку с пластинками и размышляя о том, не свалял ли он дурака, не сделал ли какой-нибудь нелепой ошибки. Марлоу ждал его.
— Входите, — сказал он. — Выпейте чего-нибудь, у вас в Норвегии много пьют, не правда ли? Кнут улыбнулся.
— Не так много, как вы думаете, доктор Марлоу. Марлоу указал Йенсену на кресло у горящего камина, столь дорогого сердцу всех, кто живет в домах с центральным отоплением, и, согнав большого кота с другого кресла, сам.
— Хорошо, что вы позвонили, Кнут. Жены сегодня нет дома, и я не знал, куда себя девать.
Затем, как обычно, он перешел прямо к делу — тонкости дипломатии были ему чужды.
— Ну, что у вас там? — сказал он, кивнув на желтую коробку, которую принес Йенсен. Чувствуя некоторую неловкость, Кнут вынул первую из двух пластинок, ту, что была заснята 9 декабря 1963 года, и молча протянул ее Марлоу. Реакция собеседника его обрадовала.
— Боже, — воскликнул Марлоу. — Сделано на 18-дюймовом. Ага, вот и отметка на краю пластинки. — Вы думаете, здесь какаянибудь ошибка? — Насколько я вижу, нет. — Марлоу вынул лупу из кармана и внимательно осмотрел пластинку. — Все выглядит совершенно нормально. Никаких дефектов на пластинке не видно.
— Скажите, почему вы так удивились, доктор Марлоу?
— Именно это вы и хотели мне показать? — Не совсем. Странное явление становится очевидным, лишь когда сравниваешь ее со второй пластинкой, которую я снял месяцем позже.
— Но эта и сама по себе достаточно удивительна, — сказал Марлоу. — И вы целый месяц держали ее у себя в столе! Жаль, что вы не показали мне ее раньше. Но, конечно, откуда вам было знать.
— Но я не понимаю, почему вас так удивляет одна эта пластинка?
— Посмотрите-ка на это темное круглое пятно. Очевидно, это темное облако, не пропускающее свет звезд, расположенных позади него. Такие глобулы нередки в Млечном Пути, но обычно они имеют очень маленькие размеры. Боже мой, а взгляните на эту! Громадина! Чуть ли не два с половиной градуса в поперечнике!
— Но, доктор Марлоу, существует много облаков, больших, чем это; особенно в созвездии Стрельца.
— Если вы внимательно посмотрите на такие очень большие облака, вы обнаружите, что они состоят из огромного числа гораздо более мелких. А эта штука, на вашей пластинке, напоминает отдельное сферическое облако. Что мне действительно непонятно, так это то, как я мог ее проглядеть.
Марлоу снова осмотрел пометки на пластинке. — Правда, это на юге, и мы не особенно много занимались зимним небом. Но все равно, я не могу понять, как я мог его не заметить, когда работал над Трапецией Ориона. Это было всего три или четыре года тому назад, и я бы такого не забыл.
То, что облако оказалось для Марлоу незнакомым, а это несомненно было так, очень удивило Йенсена. Марлоу знал небо и все необычные объекты, которые могут встретиться там, не хуже, чем улицы Пасадены.
Марлоу подошел к буфету наполнить бокалы. Когда он вернулся, Йенсен сказал: — Меня удивила вторая пластинка. Марлоу смотрел на нее несколько секунд, а затем снова взглянул на первую пластинку. Его опытному глазу не нужно было мигалки, чтобы увидеть на первой пластинке кольцо звезд вокруг облака, которое полностью или частично отсутствовало на второй. Он продолжал задумчиво смотреть на эти две пластинки.
Не было ли чего-нибудь необычного в способе, которым вы получили эти снимки?
— По-моему, нет.
