Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10
— Да все. Не видал баб, не имел баб, не щупал баб вот уже несколько месяцев. И заболел, понял? Боятся, что ежели он доберется до бабы, то так и помрет на ней. — Он подумал. — Я бы на его месте обязательно помер, это уж точно…
Смит ощущал присутствие врачей, но он грокк, что их намерения исполнены добра. Никакой необходимости снова будить основную часть своего сознания не было.
В ранний утренний час, когда сестры милосердия начинают обтирать пациентов влажными полотенцами, Смит вернулся. Он ускорил биение сердца, участил дыхание и безмятежно оглядел помещение. Он рассматривал комнату, вознося хвалу всем деталям ее обстановки. Он видел ее впервые, так как когда его сюда доставили, он был слишком сжат, чтобы раскрыться ей навстречу.
Комната была интересна. Такого на Марсе не увидишь, да и на нарезанные, как торт, клиновидные стальные каюты «Победителя» она тоже не походила. Восстановив в памяти события, связывающие эту комнату с Гнездом, Смит готов был принять ее, приласкать и, в какой-то степени, возлюбить.
И тут он почувствовал, что рядом с ним находится еще одно живое существо. «Дядюшка Долгоног» медленно спускался с потолка, тихонько вращаясь на своей паутинке. Смит рассматривал его с восторгом, гадая, не принадлежит ли он к его Гнезду.
Доктор Арчер Фрейм — интерн, сменивший Таддеуса, вошел в палату как раз в эту минуту.
— Доброе утро, — сказал он. — Как мы себя чувствуем?
Смит всесторонне рассмотрел этот вопрос. Первую фразу он расценил как чистое проявление вежливости, не требующее ответа. Вторую он перевел в нескольких вариантах. Если бы ее произнес доктор Нельсон, она означала бы одно; если бы капитан Тромп — другое, опять же скорее просто знак внимания.
Он ощутил ту тревогу, которая всегда охватывала его при попытках общения с этими существами, но силой принудил свое тело к покою, рискнув ответить:
— Чувствую себя хорошо.
— Хорошо! — эхом отозвалось существо. — Через минутку появится и доктор Нельсон. Готовы ли вы к завтраку?
Все эти символы были в словаре Смита, но ему было трудно поверить, что он расслышал верно. Он прекрасно знал, что он сам и есть пища, но не был уверен, что ему нравится чувствовать себя едой. Не было и предупреждения, что ему выпала такая высокая честь. Он не знал, что ситуация с продовольствием здесь такова, что наступил час снизить численность живых. Ему стало немного грустно, что так много вещей останутся неувиденными, и он их не сможет грокк, но тем не менее ему даже в голову не пришло уклониться от этой чести.
Однако от необходимости переводить свой ответ его избавил приход доктора Нельсона. Судовой врач посмотрел на Смита, потом бросил взгляд на шкалы приборов и только затем обратился к пациенту;
— Желудок работал?
Это Смит понял, так как доктор Нельсон постоянно задавал такой вопрос.
— Нет.
— Ладно, с этим разберемся. Но сначала ты должен поесть. Санитар, принеси поднос.
Нельсон скормил ему три кусочка, а затем потребовал, чтобы Смит взял ложку и ел сам. Это было утомительно, но породило радостное чувство триумфа, так как это был первый поступок, который он совершил без посторонней помощи с тех пор, как его доставили в это странное и плохо организованное место. Он очистил тарелку и вовремя вспомнил, что следует осведомиться «кто это был?», чтобы помянуть добром своего благодетеля.
— Ты хочешь знать, что это такое? — ответил Нельсон. — Это было синтетическое пищевое желе, и, узнав это, ты вряд ли стал намного умнее, чем был раньше. Закончил? Ладно, тогда давай-ка вылезай из кровати.
— Прошу прощения? — Это был символ внимания, весьма полезный в случае нарушения контакта.
— Я сказал, чтобы ты вылезал из нее. Встань. Походи. Разумеется, ты слаб, как котенок, но знай, что, валяясь в этой кровати, ты никогда не накачаешь себе мускулатуру.
Нельсон открыл вентиль, вода начала выливаться. Смит подавил чувство страха, зная, что Нельсон заботится о нем. Через несколько минут он уже лежал на опустившемся дне кровати, и водонепроницаемая ткань морщинками облегала его тело. Доктор Нельсон сказал;
— Доктор Фрейм, возьмите его под другой локоть.
С помощью Нельсона, который ободрял и поддерживал его с одного бока, и другого доктора, который ему помогал, Смит преодолел борт кровати.
— Осторожно! Вставай! — командовал Нельсон. — Не надо бояться! Мы тебя подхватим, если упадешь.
Смит сделал усилие и попробовал стоять самостоятельно. Это был тощий молодой человек, со слабо развитой мускулатурой и непропорционально широкой и выпуклой грудной клеткой. Волосы ему остригли еще на «Победителе», усы сбрили и наложили на них запрет. Самой бросающейся в глаза чертой Смита было открытое детское лицо, на котором глубоко сидели глаза девяностолетнего старца.
Он постоял, не поддерживаемый никем, затем попробовал шагнуть. Ему удалось сделать три заплетающихся шага, и лицо его расплылось в солнечной детской улыбке.
— Молодчина! — зааплодировал Нельсон.
Смит попробовал сделать еще шаг, вздрогнул и неожиданно рухнул на пол. Врачи еле-еле успели подхватить его.
— Черт бы его побрал! — бушевал Нельсон. — Опять он в шоке! Ну-ка помогите уложить его в кровать! Хотя нет, сначала напустите в нее воду!
Фрейм отключил воду, лишь когда водонепроницаемая ткань поднялась до шести дюймов от края кровати. Они с трудом взвалили Смита на постель, так как он застыл в крайне неудобной позе человеческого эмбриона.
— Положите ему под шею подушку-валик, — распорядился Нельсон. — И зовите меня, если будет необходимость в моем присутствии. Сегодня днем мы снова с ним походим. Месяца через три он у нас будет прыгать по веткам не хуже обезьяны. Ничего с ним не случится!
— Хорошо, доктор, — отозвался Фрейм без особой уверенности в голосе.
— Ах, да… когда он выйдет из каталепсии, научите-ка его пользоваться гальюном. И пусть медбрат вам поможет, я не хочу, чтобы он снова падал.
— Хорошо, сэр… хм… а каким способом… я хочу сказать… как?
— Как? Да просто продемонстрируйте ему! В словах он еще слабо разбирается, но соображает не хуже партийного организатора в парламенте!
Смит съел свой ленч самостоятельно. В палату вошел санитар, чтобы забрать посуду. Санитар наклонился к Смиту.
— Слушай, — сказал он шепотом, — у меня к тебе выгодное дельце.
— Прошу прощения?
— Ну дело, понятно?! Чтобы хватануть изрядную деньгу, да к тому же без всяких хлопот.
— Деньгу? А что такое «деньга»?
