Антон Антонов - Ген бесстрашия
Нижние чины огненными шариками взлетали к потолку, а старшие офицеры спешили спрятаться под стол. Они имели доступ к секретной информации и знали, что сегодня утром Бунтабаю позвонил сам маршал Караказар, младший помощник запасного адъютанта Всеобщего Побеждателя, и он тоже был в ярости, а наглую рожу Бунтабая не расцарапал только потому, что это крайне трудно сделать по видеофону.
Впрочем, в ходе разговора создавалось впечатление, что маршал царапает когтями сам видеофон и того и гляди вцепится в него зубами.
А перед этим начальника разведки публично пристыдил старейшина его родного мотогальника, великий и могучий дедушка Бугимот. И уже последней каплей был звонок прославленного генерала Забазара, у которого орденов на рукавах больше, чем у Бунтабая на груди. И он тоже спрашивал про этот злополучный миламанский крейсер, потому что все знали — если крейсер не будет перехвачен на дальних подступах, то именно Забазару придется отвечать за его уничтожение на ближних.
Ему всегда доставались самые сложные задачи. Например — превратить в боеспособную армию сбродную неуправляемую толпу союзников из числа покоренных народов, которые под страхом смертной казни добровольно пошли на службу моторо-мотогалам.
И ведь он справился — да так, что союзнические войска из вспомогательной службы, от которой больше хлопот чем пользы, превратились в серьезную силу, которая оказывает существенное влияние на ход боевых действий.
Так что генерал Забазар, конечно, остановит этот чертов крейсер. Но судя по тому, какой там подобрался экипаж, эти миламаны вряд ли сдадутся в плен. Так что крейсер придется уничтожить вместе с его ценным грузом.
А генералу Бунтабаю была поставлена задача отыскать планету, где живут носители гена бесстрашия. Или хотя бы захватить одного носителя живьем — например, того, которого миламаны выбрали для себя.
Для этой цели в экипаж крейсера был внедрен моторо-мотогальский агент. Но поскольку это ренегат, который работает за вознаграждение, он конечно же не готов пожертвовать собой ради победы Мотогаллии.
Все, что ему надо сделать — это бросить в мусоросборник одну маленькую вещицу — маяк-наводчик. Но сделать это надо обязательно на стоянке, рядом с нужной планете. В досветовом режиме главный реактор не работает, поэтому мусор не сжигают, а выбрасывают в окружающее пространство.
Конечно, это рискованно. Маяк начнет работать сразу, в момент соприкосновения с вакуумом. Агенту сказано, что у него будет несколько дней форы, но вряд ли он настолько глуп, чтобы слепо доверять моторо-мотогалам. А если миламаны засекут сигнал маяка, то они вполне могут вычислить предателя.
Для настоящего моторо-мотогала это было бы неважно. Главное, чтобы маяк проработал хотя бы несколько минут и его сигнал поймали собратья на другом конце галактики. А что будет дальше — не имеет значения, ибо нет ничего почетнее, чем принять муки и смерть во имя Всеобщего Побеждателя.
Но агент был миламаном и вовсе не хотел умирать раньше времени.
Поэтому у него была с собой карточка-автохакер. Достаточно воткнуть ее на несколько секунд в любую компьютерную консоль — и вирус тотчас же начнет считывать навигационную информацию. А через несколько дней надо воспользоваться карточкой еще раз — чтобы переписать информацию к себе.
Если повезет, то взлом вообще останется незамеченным. Ну а если не повезет, то возможны разные варианты. Вирус-автохакер очень живуч. При попытке уничтожения он воспроизводит сам себя, тщательно маскируясь, и разбрасывает по корабельной сети споры, которые могут находиться в латентном состоянии сколь угодно долго, а потом, проснувшись, довершить начатое.
Однако рискнет ли агент вторично воспользоваться карточкой, если узнает о тревоге по поводу попытки взлома компьютерных систем.
Но даже если и рискнет — остается еще одна проблема — как вытащить его с крейсера до того, как генерал Забазар разнесет миламанскую посудину на мелкие кусочки.
5
Отряд спецназа, в котором — уникальный случай для расы миламанов — было больше мужчин, чем женщин, высадился на планету глубокой ночью.
Десантный катер, бесшумный и невидимый на фоне звездного неба, завис над крышей дома, где обитал носитель гена бесстрашия.
Спецназовцы в герметичных скафандрах и шлемах, один за другим спрыгивали вниз и бежали к краю крыши. Первые уже разматывали тонкие, но прочные жгуты для спуска, другие прилаживали к ним карабины, а третьи вели наблюдение и занимали оборону на случай внезапной атаки.
Компьютерный визир, который проецировал изображение дисплея прямо на зрачок, показывал, что воздух планеты вполне пригоден для дыхания, но ученые строго-настрого запретили спецназовцам снимать шлемы и вообще нарушать герметичность. Не хватало еще заразить объект какой-нибудь миламанской болезнью.
Болезнь, конечно, его не убьет, поскольку все миламаны перед высадкой на чужую планету проходят гипериммунизацию — но любая неосторожность может привести к нарушению биологической совместимости, и тогда все труды пойдут прахом.
В своих герметичных одеяниях миламаны были больше похожи на пришельцев, чем если бы они предстали перед аборигенами в обычной одежде и с открытыми лицами.
Но аборигенов нигде не было видно. Только домашние животные двух видов попались на глаза спецназовцам на пустынной улице и в тихом дворе.
Обнаружив это, спецназовцы слегка расслабились. К чему напрягаться, если угрозы немедленного боестолкновения пока нет.
Ударная группа заскользила вниз по тросам, устремляясь к балкону, который каждый спецназовец столько раз видел на статических снимках, видеозаписях и компьютерных моделях.
Они даже знали, что в это время года объект не запирает балконную дверь, потому что у него дома нет климатизационной установки — даже такой примитивной, как те, что уже существуют на этой планете.
Ли Май Лим была единственной женщиной в ударной группе. Ей решили поручить разговор с объектом в надежде, что женщина окажется в состоянии умерить его ярость без применения силы.
Моторо-мотогалы, например, мгновенно успокаивались даже в присутствии трутовок или женщин других рас, не говоря уже о настоящих гнездовых самках.
Но командир научной группы недаром предостерегал спецназовцев во время последнего инструктажа:
— Помните — он не моторо-мотогал. Все аналогии могут быть ошибочными. Мы очень мало знаем об этих гуманоидах и об их взаимоотношениях с самками. А если учесть, что у них весьма сильны индивидуальные особенности, то дело обстоит еще сложнее. Единственное, что можно сказать про наш объект — это то, что он уделяет изображениям самок гораздо больше внимания, нежели самкам во плоти.
