Михаил Михеев - Путь домой
М-дя, лихо. По склону капсулу несло километра три, если не больше. Сейчас она лежала, почти полностью зарывшись в грунт, и выкопать ее не было никакой возможности. Хотя, если вдуматься, зачем? Гипердвигатель запускается только в открытом космосе, за пределами звездных систем, когда гравитационные возмущения переставали влиять на его работу, а собственные маневровые движки поднять капсулу с поверхности были неспособны в принципе. Их задача – сориентировать капсулу в пространстве, черепашьим шагом доплестись до системы и обеспечить маневрирование при посадке. Взлет – уже за пределами их возможностей.
Петр задумался. С одной стороны, надо было подняться наверх и посмотреть, что случилось с крейсером. Информация шла на компьютер капсулы до самого момента отделения ее от корабля, и поэтому курсант точно знал, что "Меркатор" упал совсем рядом, с другой – солнце, точнее, желтая звезда, его заменяющая, уже готова была опуститься за горизонт. Подумав немного, он решил подождеть утра, и залез в капсулу, аккуратно задраив за собой люк – во избежание, так сказать.
Спать, правда, совершенно не хотелось. Полночи Петр потратил на то, чтобы аккуратно выкрутить терминал компьютера и поменять режим экрана, дабы без проблем пользоваться оборудованием в перевернутой капсуле, а потом старательно изучал все, что нашлось в нем по этой планете. Нельзя сказать, что это было интересно, но курсант Виноградов прекрасно понимал простую истину – его дальнейшая жизнь вполне может зависеть от того, что он будет знать о творящемся вокруг. Увы, информации было прискорбно мало.
Атмосфера была вполне годная для дыхания. Ну, это Петр и сам уже знал, в принципе, это было первое, что он узнал о планете, еще до того, как выбрался из капсулы, благо анализ проводился автоматически. Чуть больше кислорода и инертных газов, чуть меньше азота, словом, ничего особенного. Болезнетворных микроорганизмов не выявлено… Да и были бы – ничего страшного. У всех, кто работал в космосе, в обязательном порядке прививалась биоблокада, подавляющая девяносто процентов бактерий и практически всех вирусов, вдобавок, подхлестывающая иммунитет, что позволяло чувствовать себя комфортно на любой планете, не боясь сдохнуть или подхватьть какую-нибудь гадость. Единственный минус – биоблокаду требовалось обновлять не реже, чем раз в два года, но это уж были сущие пустяки.
Кроме атмосферы… Сила тяжести ноль девяносто восемь от стандартной, период обращения вокруг звезды – полтора стандартных, читай земных, года. Ну, чуть больше, но это уже совсем непринципиально. В сутках двадцать три с половиной часа, очень удобно, и часы наручные перенастроить несложно, благо такой режим в них предусмотрен. Два больших материка и куча островов размерами от нескольких десятков квадратных метров до Гренландии. Океаны соленые, практически как на Земле. Спутника у планеты нет – значит, нет ни приливов, ни отливов. Климат мягче земного, хотя все положенные климатические зоны присутствуют.
А теперь главное. Планета исследована около пятидесяти земных лет назад. Никакого интереса не представляет ни в плане ресурсов, ни с точки зрения стратегического положения. Единственный плюс, заселена людьми, очевидно, потомки первой волны колонизации, случившейся более восьмисот лет назад, до Большой Усобицы. После нее люди почти двести лет не летали к звездам, поэтому колонии, оставшиеся без связи с материнской планетой, частью деградировали, а частью и вовсе погибли. На данной конкретной планете реализован первый вариант, причем деградация очень значительная, до уровня средневековья, примерно. Язык аборигенов – архаичный русский с примесями других языков, что, впрочем, неважно. Все равно человеческая цивилизация после Большой Усобицы использовала языки победителей – русский и немецкий, остальные канули в лету и теперь встречаются лишь в старых книгах.
Исследовавшая планету экспедиция действовала согласно инструкции – провела съемку с орбиты, составила карту местности и вступила в краткий контакт с аборигенами для определения уровня цивилизации. Три недели на все про все, а потом – дальше, оставив, как и положено, аварийную базу. И вот это как раз было самым главным, потому что на такой базе была станция аварийной связи, позволяющая передать сигнал бедствия. То, что надо – в капсуле гиперпередатчика не могло быть принципиально, он был слишком большим.
Так что, в случае, если не удастся найти крейсер, следовало отправляться на поиски базы. С этой мыслью Петр и уснул.
Утром, позавтракав сухпаем и запив его паршивым кофе из неприкосновенного запаса, Петр натянул оказавшуюся в комплекте капсулы полевую десантную форму, комбез и куртку, и повесил на пояс найденные в том же аварийном комплекте бластер и тяжелый десантный же нож. Пожалел, что нет зеркала – как раз его в капсуле предусмотрено не было, но решил, что выглядит, случись встреча с аборигенами, достаточно грозно. Что же касается опасных представителей местной фауны, то их курсант не боялся совершенно – стрелять его учили на совесть. Тот же факт, что выстрелить он может и не успеть, в голову ему как-то не приходил – юношеский максимализм не оставлял места мысли, что кто-то может быть круче его, космического первопроходимца, пусть и невольного. Впрочем, отчасти он был прав – крушение корабля вызвало столько шума, что все зверье на много километров в округе предпочло разбежаться. К тому же, далеко не всякий зверь способен причинить вред человеку, одетому в десантный комбез – наноткань не только не мнется и не рвется, отводит тепло и пот, защищает от дождя и жары, при этом позволяя телу дышать, но и распределяет энергию удара по всей площади тела. Очередь из крупнокалиберного пулемета в упор, конечно, не выдержит, но пистолетную или автоматную пулю, да и выстрел из бластера если вскользь да издали, останавливает уверенно. Словом, по всем статьям незаменимая вещь.
По склону он поднялся быстро – не такой уж он был и крутой, этот склон. Правда, были места труднодоступные, но основы альпинистской подготовки входили в обязательный курс подготовки военного училища, и даже с учетом сокращенной программы кое-чему курсантов обучить успели. Так что спустя пару часов слегка запыхавшийся Виноградов уже стоял на гребне скалы и с тоской смотрел на засыпанное снегом плато. Прямо в центре была внушительная, затянутая полупрозрачным льдом воронка – там, похоже, все еще остывали обломки звездолета. Тяжело вздохнув, Петр перекрестился и начал осторожный спуск вниз.
Весь остаток дня он, рискуя провалиться в глубокий снег с головой, ползал над обломками корабля со сканером. Результаты не обнадеживали – корпус корабля, расколовшийся еще в воздухе, от удара разнесло вообще в клочья. Вообще удивительно, как не взорвался реактор, но радиационный фон был заметно повышен, хорошо хоть, комбинезон защищал еще и от этой дряни. Как бы то ни было, выжить на месте катострофы не мог никто.
