Джек Вэнс - Поместья Корифона. Серый принц
«Неправда. У него есть способности самого удивительного свойства... Разумеется, Кургеч — всего лишь кочевник. Но он умудрился стать ближайшим другом отца — в своем роде».
Шайна возмущенно хрюкнула: «Отец — тиран. У него не может быть близких друзей, тем более среди ао».
Кельсе печально покачал головой: «Ты его просто не понимаешь. И никогда не понимала».
«Понимаю — не хуже тебя».
«Может быть и так. С ним трудно сблизиться. Кургеч составляет ему компанию как раз того сорта, какая ему нужна».
Шайна снова хрюкнула: «Непритязательное, верное существо, знающее свое место — вроде собаки».
«Ты глубоко ошибаешься! Кургеч — ульдра, отец — пришлый. Ни тот, ни другой не желают быть ничем иным».
Шайна залпом допила оставшийся сок: «В любом случае я не намерена спорить ни с тобой, ни с отцом». Она поднялась на ноги: «Прогуляемся к реке. Противоморфотная изгородь еще держится?»
«Говорят, ее регулярно чинят. Но я не был в Оланже с тех пор, как ты улетела на Танквиль».
«Лучше поскорее забыть эту неприятную историю. Пошли, найдем двенадцатипозвоночную кикимору, с тройными клыками, в игольчатом перламутровом экзоскелете!»[4]
В ста метрах от террасы дорожка, параллельная пляжу, поворачивала вглубь болотистой поймы, окаймлявшей устье Виридиана, и заканчивалась у высокой ограды, затянутой стальной сеткой. Рядом красовался предупреждающий знак:
ВНИМАНИЕ!
Морфоты коварны и опасны! Ни в коем случае не соглашайтесь на какие бы то ни было предложения речных автохтонов и не принимайте от них никаких даров! Морфоты приближаются к ограде с единственной целью: искалечить, оскорбить или напугать интересующихся ойкуменидов.
ПОМНИТЕ!
Морфоты нанесли тяжелые увечья многим любопытствующим!
ВАША жизнь в опасности!
ТЕМ НЕ МЕНЕЕ,
БЕСПРИЧИННОЕ ИСТРЕБЛЕНИЕ МОРФОТОВ СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО.
Кельсе заметил: «Месяц тому назад семья туристов с Альцида пришла посмотреть на морфотов. Пока родители обменивались шутками с бутылкоголовым босхоидом в ползучих красных кольцах, другой морфот привязал к длинной ветке живую бабочку на нитке и заманил в заросли трехлетнего ребенка. Мама с папой и оглянуться не успели, как сыночка след простыл».
«Отвратительные твари. Должны же быть какие-то правила, ограничения! Неопытных инопланетян мог бы сопровождать платный экскурсовод-морфотограф».
«Кажется, Дума собирается провести закон «Об охране туризма» или что-то в этом роде».
Прошло минут десять, но морфоты не пожелали вынырнуть из болота, чтобы предложить какую-нибудь тошнотворную сделку. Шайна и Кельсе вернулись в отель, спустились в подводный ресторан и пообедали, заказав рагу из раков со стручковыми перцами и диким луком, салат из охлажденного кресса и горячие черные лепешки из молотых семян степного ферриса. Их окружало лучезарное сине-зеленое пространство — на расстоянии протянутой руки плавали, росли, ползали и дрейфовали по воле течения животные и растения Хурманского моря: белые угри и глянцево-синие рыбы-ножницы сновали в порослях гидрофитов, стайки кроваво-красных искрюшек, зеленых морских змеек, канареечно-желтых щебетух ритмично поблескивали, возникали и пропадали, временами высыпая мириадами, просеиваясь друг через друга в пуантилистическом беспорядке и вновь приобретая единообразие. Раза три появлялись отливающие серебром лиловые спанги — трехметровые страшилища, ощетинившиеся ядовитыми колючками, зазубренными усами-щупальцами и ворохом длинных острых зубов. Привлеченные движениями обедающих в полутемном ресторане, хищные рыбины с глухим стуком бросались на хрустальное стекло и уплывали прочь в раздраженном недоумении. Однажды поодаль проскользнула зловещая туша черного матадора, а еще дальше, в обесцвеченной толщей воды синеве, на минуту показался дергающийся силуэт плывущего морфота.
Ко столу приблизился человек, выглядевший на два-три года старше Кельсе: «Привет, Шайна».
«Привет, Джерд», — с прохладцей отозвалась Шайна. По причинам, не совсем ясным для нее самой, она с младенчества испытывала неприязнь к Джерду Джемазу. Тот вел себя сдержанно и вежливо, не отличаясь ни уродством, ни красотой — широкоскулый, со впалыми щеками и густой, коротко подстриженной темной шевелюрой над большим покатым лбом. Его костюм — темно-серая рубашка и синие брюки — казался почти подчеркнуто простоватым в Оланже, где каждый стремился перещеголять другого модными нарядными новинками. Шайна внезапно поняла, почему Джемаз производил отталкивающее впечатление. В нем невозможно было заметить ни одной из маленьких причуд, ни одного из мелочных простительных грешков, придававших очарование другим ее знакомым. Будучи не слишком широк в кости и не грузен, Джемаз, судя по тому, как натягивалась его одежда при движении, был достаточно мускулист. «Так же, как одежда, скрывающая доставшееся по наследству атлетическое телосложение, его напускная скромность — маска, скрывающая врожденное высокомерие», — подумала Шайна. Неудивительно, что Джерд Джемаз нравился ее отцу и Кельсе — он превосходил обоих в упорном сопротивлении новшествам, а его мнение, однажды сложившееся, поколебать было труднее, чем скалу под цитаделью предков.
Джемаз присоединился к брату и сестре, воспользовавшись свободным стулом. Чтобы не показаться слишком необщительной, Шайна поинтересовалась: «Как идут дела в Суанисете?»
«Потихоньку».
«В поместьях никогда ничего не происходит», — заметил Кельсе.
Шайна перевела взгляд с одного на другого: «Вы надо мной издеваетесь!»
На лице Джерда Джемаза появился намек на улыбку: «Почему же? У нас если что-то и происходит, то исподволь, украдкой».
«Так что же происходит исподволь и украдкой?»
«Ну, например... Виттоли[5] из Вольных земель тайком пробираются в поместья и поговаривают о коалиции всех ульдр под предводительством Серого Принца — а его цель, как известно, состоит в том, чтобы «сбросить помещиков в море». В последнее время участились нападения спираний[6] на воздушный транспорт — на прошлой неделе сбили Ариэля Фарлока из Кармиона».
«Нельзя не признать, что в Уайе установилась нездоровая атмосфера, — мрачно кивнул Кельсе. — Все это чувствуют».
«Даже папаша, судя по всему, не в себе — вздумал шутки шутить на старости лет. На него это не похоже. Кстати, что именно его так насмешило — кто-нибудь знает?»
«О чем это вы?» — непонимающе нахмурился Джемаз.
«Отец прислал письмо, — объяснил Кельсе. — Я тебе говорил, он ездил к ветроходам в Пальгу. Похоже на то, что путешествие превзошло все его ожидания». Кельсе вынул письмо и прочел вслух: «Мне пришлось пережить невероятные приключения. Смогу рассказать одну забавную шутку — я затратил десять лет на то, чтобы ее раскопать. Потрясающая по своей нелепости ситуация! Ты будешь смеяться до слез...» Кельсе пропустил пару строк: «Дальше он пишет, что встретит нас в Галигонге: «Не смею появляться в Оланже. Очередное сборище надушенных обезьян у Вальтрины мне просто не под силу. Вся эта болтовня вокруг да около и выше облака ходячего — за ней ничего не стоит, кроме нежелания смотреть правде в лицо и называть вещи своими именами. Сцинтаррийские ханжи, словоблуды, эстеты, очковтиратели, сибариты, сикофанты! Как вспомню, так вздрогну. Не забудь захватить Джорда нам нужно вместе вернуться в усадьбу. Он не хуже тебя оценит масштабы комедии. Передай Шайне, что я буду рад снова увидеть ее дома...» Ну, и дальше еще несколько слов в том же роде. Он, однако, нигде не упоминает, в чем, собственно, заключается комедия».
