Ольга Чигиринская - Мятежный дом
Толпа снова завыла. Бет не понимала, как Шнайдеру это удается – быть таким искренним, произнося такие патетические речи. У нее бы не получилось. Впрочем, тут есть один беспроигрышный способ – говорить то, что думаешь на самом деле. Интересно, как бы эта толпа отреагировала, узнав, что на самом деле думает она.
Рин Огата тоже был в числе встречающих. Есть какое-то красивое старинное слово, которым называется кавалер, которому ничего не светит. Чиччероне? Или как-то еще?
– Я рада тебя видеть, братец, – сказала она, садясь в портшез.
– Я польщен, – улыбнулся он. – По правде говоря, мне тоже тебя не хватало.
– Скучал без работы?
Портшез тронулся.
– Милая Эльза, я не хочу начинать встречу с пикировки, хотя именно о твоем язвительном язычке я скучал больше всего.
Какое-то время они проехали молча.
– Рин, ты знаешь дядю гораздо дольше, чем я… – Бет запнулась. Огата приподнял брови.
– Скажи: он и в самом деле верит в то, что говорит?
Рин посмотрел в сторону удаляющегося глайдер-порта.
– Да, Шнайдер никогда не лжет в таких делах. История показывает, что ложь обходится очень дорого. Вот только… – он сделал паузу, словно задумался, говорить или нет.
– Что? – спросила Бет, раз именно этого он от нее и ждал.
– Когда он говорит «люди и корабли», он имеет в виду «корабли и те люди, что при них».
Бет задумалась. Это паранойя, или на Картаго в самом деле ничто не говорится просто так? Во всяком случае, она впервые столкнулась с мягкой – и при этом серьезной критикой Шнайдера и его политики. А ведь действительно…
– А… это плохо? – спросила она.
– Может быть, не так уж плохо, как мне казалось долгое время. В свете сказанного сегодня.
– Да, что-то сильно изменится, – кивнула Бет. – Что-то очень сильно изменится.
Бет не знала, что в толпе, встречавшей Шнайдера в глайдер-порту и глазевшей на то, как ее целует в губки царственный жених, затерялась одна душа, сгорающая от ревности.
* * *
Порой Дангу казалось, что у его друга черное лицо. Нет, он не багровел от гнева и не принадлежал к черной расе – но точно так же было в вечер их знакомства, когда Ран встал против троих уродов из банды Черепов. Данг даже удивился, когда парнишка повернулся к нему лицом и оказалось, что он, во-первых, старше, чем выглядит со спины, а во вторых, белый, даже светлее, чем сам Данг.
И вот сейчас у него было опять черное лицо – в тот самый момент, когда на экране крупным планом показывали поцелуй Государя и Эльзы Шнайдер.
Потом он вдруг решительно обернулся и сказал:
– Я пошел. Не на что тут глазеть, работа ждет.
«Знаю я, какая у тебя работа», – подумал Данг. – «Особенно по ночам». Но ничего не сказал.
Толпа стояла тесно, и проталкивался Ран с усилием. Тоно неуверенно оглядывался и самолюбие легонько укололо Данга – все меньше дурачок таскался за ним и все больше – за Раном. Наверное, потому что имперец позволял ему забывать свое место.
– Стой тут, – велел Данг, и Тоно остался.
Ран не успел протолкаться далеко, когда Шнайдер произнес слова про Эбер. Тут он остановился, развернулся и стал внимательно слушать.
Когда все закончилось и толпа начала расходиться, Ран подождал возле пандуса своих друзей и зашагал вместе с ними.
– Что, работа подождет? – съязвил Данг. Ран встряхнул на плече сумку, в которой что-то брякнуло и проворчал:
– Я все успею.
– Тебе просто поговорить охота, – Данг тронул его за плечо.
– Да, – признался Ран, отстраняясь.
– С глазу на глаз, – Данг покосился на Тоно. Тот вряд ли что понял из речи Шнайдера, но заразился от окружающих хорошим настроением. Данг купил ему на лотке дешевую конфетку на палочке, с пищалкой внутри, а себе и Рану – по баллону пива. Они отправили Тоно на свалку, а сами ушли с людных переходов и устроились в одном из темных закоулков портовых складов на тугих связках гаса. Где-то наверху, над ними, возилась и постанывала парочка, но друг другу они не мешали.
– Теперь многое переменится, как ты думаешь? – спросил Данг, откупоривая баллон.
– Это если он сдержит слово.
– Такого еще не было, чтобы Шнайдер не сдержал слова.
– Все когда-то случается в первый раз.
– Знаешь, ты про Шнайдера так не говори. Ты про него даже не думай так. Он никогда не врет, если дело касается людей и кораблей дома Рива.
Ран не отвечал, и Данг, решив, что утер ему нос, предложил закурить. Но когда они закурили, оказалось, что у Йонои в запасе есть слово-другое.
– Что ты знаешь об этой планете, Данг? Которую он хочет колонизировать?
– Ты смеешься, Флорд? – такую кличку получил Ран в среде уличных мальчишек. – Мы с тобой одну и ту же речь слышали?
– Ты неправильно слушаешь, Данг. Дом Рива не сократил армию и Крыло. И производство боевых морлоков не сокращается. Понимаешь? Данг, планета, о которой он говорил – обитаемая планета. Война, захват.
Данг помолчал, прикидывая, потом пожал плечами.
– Если это наполнит рты – будет здорово.
Он угадал: лицо друга снова потемнело.
– Данг… ты что, в самом деле готов свой рот наполнить чужой кровью?
– Это лучше, чем свои локти глодать.
Йонои поднялся, погасил сигарету и, допив пиво, положил пустой баллон в сумку.
– Пиратами вы были, пиратами и остались.
И пошел прочь.
– Ну и придурок! – крикнул Данг ему в след. Тот даже плечами не повел.
«Не пойду за ним», – решил Данг. – «Сколько можно за ним бегать. Сам скажет гадость, и сам же обижается».
Он закурил вторую сигарету от первой и остался угрюмо сидеть.
Уже два месяца Йонои-Суна был здесь. Уже наступила Осень Анат. А Данг все никак не мог разобраться в том, что же представляет собой его новый друг. Нет, он не был плохим парнем. Он хорошим был. Таким хорошим, что другой раз делалось страшно – неизвестно, чего ждать. Данг был уверен, что если полицейские попробуют что-то выколотить из него о делишках Сурков, то скоро обломятся. Но, с другой стороны, он встречался с полицейским, а не с кем-нибудь, а с самим Исией. И Дангу было страшно подумать, что будет с Йонои, если ребята об этом узнают. Да, он помог победить в драке с планетниками – это был славный махач и славная победа! Но какой же финт он выкинул перед этим – взял да и отослал своего морлока! У него, говорит, есть дела поважнее. Это какие же, интересно, дела для морлока могут быть важнее, чем прикрывать своему хозяину спину в махаловке?! А как до дела дошло, отцепил от пояса флорд – и как пошел колбасить одной рукотью, не активируя лезвие! Сам Данг был вооружен двумя шипованными кастетами, были у ребят дубинки и обрезки труб, а о ножах условились, чтобы их не доставать. Но планетники есть планетники – подлая шушера; и когда они увидели, что корабельные гнут, то повынимали заточки и ножи. Из Сурков никто не погиб, хотя многих крепко подрезали, а вот Сорока Разбойникам не повезло – одного замочили на месте, еще один умер от раны потом; Сорвиголовы потеряли троих да одного – Песчаные Черти. Из планетников тоже погибло сколько-то, башку там раскроили кому-то или сломали шею; но это не в счет, потому что корабельные дрались честно, как было условлено, без ножей. Ребята радовались, а Ран одернул их: чему радуетесь, дебилы? Несколько человек погибло, а из-за чего? Все равно район порта под свой контроль нам не взять. Как в воду глядел: через четыре дня Нешер и Яно встретились и договорились, что дилеры Яно никогда не будут ходить в корабельный город, а корабельные должны вернуть им глайдер-порт.
