Вадим Охотников - Наследники лаборанта Синявина
Да и сам я сетую на себя за это! Надо ведь торопиться — закончить мемуары как можно скорее, до полного выздоровления, так как после выхода на службу передо мной стоит задача применить открытие на практике.
Да, работа очень трудная! Сколько будет вначале неверящих людей!
Первыми, кому я собираюсь продемонстрировать свои опыты, будут, конечно, Александр Григорьевич Столетов и Иван Филиппович Усагин. Они помогут. Признаться, не терпится уже и сейчас сообщить им радостную весть! Да, видно, придется дождаться выздоровления. Еще не поверят. Пусть уж вначале убедятся воочию… Однако ближе к, делу…
Итак:
Сернистый свинец и железо составляют ту пару, которая позволяет непосредственно и полностью превращать энергию тепла в электричество.
Батарея, в которой я применил указанную выше пару, построена просто; по прежнему образцу; с маленькими видоизменениями, изображенными на рисунке. Палочки сернистого свинца вытачивались мною из природных кристаллов. Железная проволока бралась обычная, мягкая. Батарея подогревалась простой газовой горелкой.
Сборку всего опытного устройства я закончил около двенадцати часов пополуночи, когда ни в соседних комнатах лабораторного помещения, да и вообще во всем этаже никого не было. Вскоре после того как, была зажжена горелка и батарея начала разогреваться, я увидел, как стрелка присоединенного к батарее вольтметра быстро передвинулась и начала указывать на присутствие большого напряжения…
Величина этого напряжения превзошла все результаты, достигнутые кем-либо от приборов подобного рода. Я подсчитал, что вся, решительно вся энергия тепла, вырабатываемого горелкой, целиком превращается в электрическую энергию.
Теперь я должен рассказать о тех событиях, которые заставили меня прервать свои опыты и лечь в больницу.
Дело в том, что я уже давно замечал, будто бы за стеной, в соседней комнате, раздается какой-то шум. Это мне показалось странным. Мне хорошо было известно, что в этой комнате, выделенной Ивану Филипповичу для проведения опытов с трансформаторами, сейчас никого не должно быть. Однако, лелея надежду, что Иван Филиппович, несмотря на поздний час, неожиданно вернулся в свое помещение и что можно будет немедленно показать ему свое открытие, я торопливо вышел в коридор.
К моему удивлению, дверь в соседнюю комнату оказалась запертой. Между тем из-за дверей совершенно явственно слышался все тот же шум. На мой громкий стук и призывы открыть дверь никто не откликнулся. Это показалось мне еще более странным. Я бегом бросился к дежурному швейцару за ключом…
К сожалению, все это закончилось для меня трагически…
Когда я отпер дверь и со свечой вошел в комнату Ивана Филипповича, то сразу же заметил, что у той стены, которая отделяла его комнату от помещения, где я производил опыты, стоит…
— Кто же все-таки там стоял? — спросил Валя брата. Сергей встал из-за стола и, приподняв абажур лампы, направил свет на стену, где висел портрет прадеда.
— Кто стоял или что стояло в той комнате, — задумчиво проговорил он, делая ударение на слове «что», — пока нам с тобой неизвестно… Удивительное дело, — продолжал он, не отрывая глаз от портрета, — в те времена и при том уровне техники…
— Вот видишь! — торжествующе заявил Валя.
— И опыт очень простой… — продолжал Сергей, водворяя на место абажур и подсаживаясь к брату. — Завтра же можно будет повторить его в учебной лаборатории. Собственно говоря, это даже моя прямая обязанность — повторить опыт. Понимаешь? Я рассматриваю найденные документы как наше наследство некоторым образом…
— Ну конечно. Сначала сами изучим, а уже потом передадим в музей.
— Ну и глупый же ты! — вдруг рассердился Сергей, снова принимаясь расхаживать по комнате. — Я говорю, что изобретение прадеда становится, в некотором роде, нашим наследством. Мы… то есть я, конечно, ты еще мал и в электротехнике не разбираешься… я обязан продолжить дело нашего прадеда и довести его до конца. Новая электрическая аппаратура, решающая мировую проблему электроэнергетики, так и будет называться: аппаратура Синявиных — Александра и Сергея — прадеда и правнука.
— Вот будет здорово! — обрадовался Валя. — Знаешь что, Сережа? Давай завтра вместе поедем к бабушке! Она давно тебя не видела и спрашивала, куда ты исчез. Вместе достанем оставшиеся в столе страницы. Здесь ведь записи обрываются на самом интересном месте. Видишь, прадедушка вошел в какую-то комнату со свечкой и чего-то там увидел у стенки. Дальше он, наверно, описывает, что там с ним произошло. Вероятно, такого случая в истории никогда еще не было…
— Погоди ты! — прервал Валю Сергей. — Тут идет речь о мировом перевороте в области электротехники, а ты — история, история… Соображаешь ли ты, что вскоре, может быть, не нужны будут никакие электростанции? Электричество будет получаться проще простого! Горит себе печь и нагревает совсем несложное устройство, которое чуть ли не каждый сможет соорудить у себя дома. Никаких тебе сложных и дорогих машин! Огромная экономия топлива! Электроэнергия станет, может быть… может быть… ну, в десять раз дешевле! Но все это произойдет, если я доведу дело, начатое прадедом, до победного конца. Ну… и введу усовершенствования, конечно… Да, собственно говоря, зачем перед тобой распространяться? Ты пока еще мало что в этом соображаешь, подрастешь поймешь.
— Ишь какой! Я нашел рукопись, а ты…
— Ну, прости, прости. Ты действительно сделал такое огромное дело, а я… это самое… Давай лучше по-дружески посоветуемся и распределим, кому чем заниматься. Значит, так… Ты с утра идешь на дачу к бабушке и достаешь остальные страницы. Может быть, из них и мне кое-что пригодится. Понимаешь? Потом сядешь писать, что тебе хочется: биографию прадедушки, исследовать там… А я, знаешь, что решил? Надо будет взять к себе в помощники Николая Карцева. На нашем курсе он самый толковый студент. И вообще парень хороший, честный. Ты не возражаешь?
— Нет, — тяжело вздохнув, ответил Валя.
— Вот и чудесно! — продолжал Сергей, усаживаясь рядом. — Я покажу Николаю эти три страницы, посоветуюсь с ним. Еще нужно будет сходить к заведующему учебными лабораториями, Виктору Николаевичу Побединскому, и попросить разрешения провести в лаборатории кое-какие опыты. Понимаешь?
— Понимаю, — снова вздохнул Валя.
* * *Утром следующего дня Сергей разыскал в канцелярии заведующего учебными лабораториями института и обратился к нему с просьбой разрешить произвести «кое-какие» опыты. Однако Виктор Николаевич Побединский, хорошо известный в институте, как человек, любящий точность во всех вопросах, наотрез отказался допустить студента в лабораторию, если тот не объяснит, что именно он собирается там делать.
